Мальцева О.В.

Приазовский государственный технический университет

Динамика смеховых флуктуаций в стабильные

и переходные эпохи

Возникшая на стыке наук и вобравшая в себя ряд общенаучных идей, синергетическая парадигма на сегодняшний день выступает как наиболее обобщающая и наиболее эвристически плодотворная объяснительная модель, описывающая взаимодействие порядка и хаоса в эволюции различных систем. Кроме того, «синергетику можно считать наиболее полной, интегральной теорией порядка и хаоса, потому, что она исследует различные фазы порядка и различные проявления роли хаоса на этих этапах порядкообразования» . Поэтому синергетика никоим образом не является простым переводом старой теории эволюции на новый язык, а представляет собой ее перспективное, далеко идущее развитие и обобщение.

По утверждению И. Пригожина и И. Стенгерс, синергетическая парадигма позволяет по-новому оценить как различные естественно-природные процессы, так и обеспечивает свежий взгляд на социальную сферу . Социальная синергетика исследует общие закономерности социальной самоорганизации, т.е. взаимоотношений социального порядка и социального хаоса.

Синергетическая модель порядкообразования как интегративная и универсальная в современном мироописании позволяет придать новую трактовку многим социальным процессам и феноменам. В частности, она дает возможность разрешить многовековую дилемму о характере социального порядка. С позиции синергетики, те социальные процессы, которые в обыденном сознании отождествляются с беспорядком, деструкцией (усиление социальной неоднородности, экономической и политической дифференциации, борьба противоположных общественных сил, стремительная социальная динамика и т.п.), есть не исчезновение порядка, но, напротив, показатель тенденции зарождения нового порядка. Те же социальные процессы, которые обычно связывают с появлением социального порядка ( рост социальной однородности, устойчивая социальная иерархия, централизм и авторитаризм, отсутствие кардинальных перемен и т.п.), есть не столько «вечный образ порядка», сколько временный этап сохранения порядка в социальной системе. И он неизбежно уступит место следующему этапу исторического процесса социального порядкообразования .

Действительно, богатейший опыт социального развития на протяжении последних нескольких тысячелетий однозначно свидетельствует в пользу того, что социальная самоорганизация выступает как попеременное чередование двух взаимоисключающих процессов – иерархизации и деиерархизации. Поскольку переход – это всегда хаос, его проявления могут выражаться в упразднении существующего порядка и, соответственно, в неизбежном разрушении социальной структуры, сложившейся иерархии. Те, кто был на самом верху социальной лестницы, попадают вниз, а те, кто был внизу, оказываются на ее вершине. Для такой переходной (бифуркационной) ситуации, т. е. для хаоса, вполне естественным состоянием является активизация бессознательного и его повышенная конфликтность с сознательным. С этим и связаны смеховые флуктуации.

Переход означает отрицание того, что было, т.е. отрицаются те картины мира и ценностные установки, которые обеспечивали стабильность предшествующего цикла, служили мировоззренческим фундаментом социальной иерархии. В это время смех также выходит за привычные границы. В эпоху перехода он прорывается на поверхность. Осмеянию теперь подлежит все то, чему люди когда-то поклонялись и с чем себя отождествляли. Наступившая анемия утверждает реальность хаоса, выражением которого смех и предстает. Если в стабильные эпохи смех существует в установленных конвенциональных нормах, то стихия хаоса их разрушает. Смех в этих условиях становится непосредственным отражением распространяющихся в обществе настроений . Смех проникает повсюду, проявляется в любое время, т.е. не может быть институционализирован.

Безусловно, до переходных ситуаций смех также существовал, но это был другой смех. Тогда он лишь изредка прорывался из подсознания, куда он был вытеснен. В эпохи перехода он выходит на социальную поверхность, не встречая сопротивления. Состояния, когда вытесненный в подсознание смех вырывается оттуда, современные исследователи называют соборно-вечевой стихией, противопоставляя её приходящим ей на смену авторитарно-властным структурам . Упорядочение последней существенно изменяет роль смеха. Теперь он уже не выполняет сакральную функцию, наоборот, он оказывается внешним по отношению к сакральным ценностям, ибо периодически подвергает их развенчанию и уничтожению.

В переходную эпоху ценности, бывшие некогда сакральными, общепризнанными, предаются осмеянию. В этой ситуации конвенциональные формы смеха распадаются. Смех больше не имеет ритуального значения ( как это бывало в архаических и традиционных культурах). Он отделяется от ритуала и имеет место в самом социуме. Если говорить о поздней истории, то смех выходит за границы тех или иных институционализированных форм, становясь частью общественных настроений. В более поздних обществах он получает выход не только в анекдотах, современных фольклорных обработках, но и в совершенно неожиданных сферах, например, в науке, политике и т.д.. Свободное циркулирование в обществе смехового поведения, выход смеха за пределы ритуальных и художественных конвенциональных норм- это определяющий признак переходных исторических эпох.

Получается, что в переходных ситуациях смех, прорывающийся из подсознания и овладевающий обществом, однозначно нацелен на отрицание существующего порядка он обещает начало какого-то иного, гармонического мира. В бифуркационном состоянии смех-это выражение свободы, игры случая, духа карнавала, праздника. Через такие манифестации проявляется разрушительное начало смеховой стихии.

В следующий за переходом исторический период, когда происходит стабилизация общества, это положение изменяется, смеховая стихия свертывается и институционализируется, отождествляясь с определённой формой и ассоциируясь с какой-то одной сферой ( например, художественной). В социуме происходит упорядочивание, свертывается хаос и смеховая стихия начинает подчинятся определенной логике. С началом стабильной эпохи функциональная однозначность смеха исчезает. Стабилизация трансформирует социальную роль смеха, его воздействие на общество уже не столь однонаправленно. Смех расщепляется. Главным образом, это связано с сакрализацией смеха, т.е. с наделением его функциями, способствующими сохранению существующего порядка.

Теперь, с одной стороны, он служит закреплению ценностей, связанных с духом коллектива, а следовательно, авторитетом, властью и в целом – сакральными ценностями. Смех в начале стабильной эпохи прямо соотносится с конвенциональными формами. Это вполне объяснимо, поскольку в этот период общество формирует новые коллективные ценности и сакрализует их, тем самым противодействуя распаду и социальной энторопии. Все, что отклоняется от сакрального, предается осмеянию. В данном смысле смех превращается в сакральный, он «работает» на закрепление новой картины мира, обновленной системы ценностей. Под смеховые воздействия теперь попадает всё, что не укладывается в контуры вновь созданной мировоззренческой конструкции. Таким образом, в стационарные эпохи проявляется не только мировоззренческая, но и стабилизирующая функция смеха, которая способствует утверждению и сохранению тех смыслов и ценностных установок, что разделяют все члены общества. Однако, с другой стороны, в стабильную эпоху имеет место смех в его неинституционализированных формах. Это смех потенциально оппозиционный и направленный на развенчание сакрального, т.е. посягающий на подрыв авторитета, например, авторитета царской власти или тоталитарного строя. Такой смех – это своеобразное представительство стихии хаоса и разрушения в рамках упорядоченной системы. Безусловно, этот смех не действует открыто, он вытесняется в подсознательное и может проявиться скорее в косвенных формах. Надо отметить, что в архаических и традиционных культурах смех подобного рода обязательно институционализировали в форме праздничного ритуала, инвективы (оскорбления) или в форме санкционированных архетипов смеховой стихии- клоуна, шута, дурака, плута. Под этими смеховыми масками и сейчас часто скрываются отнюдь не самые веселые социальные фигуры - поэт, художник, инакомыслящий, изгой, святой – юродивый и т.д.. Как видим, вопрос о смехе и его воздействиях на социум предстает чем-то гораздо большим, чем вопрос о комическом.

Смех как социальное явление полифункционален, поэтому необходимо исследовать характер смеховых воздействий на общество в разные исторические эпохи и в различных обстоятельствах. Заключая сказанное, стоит подчеркнуть, что углубляясь в исследование динамики смеховых флуктуаций, можно проследить функции смеха в сложном механизме смены социального порядка и социального хаоса. Поэтому данное направление социально-философских поисков, несомненно, относится к стратегическим вопросам мировой науки. Поскольку, по утверждению Ю.Лотмана, в отличие от естественно-природных процессов, в которых в бифуркационных ситуациях дальнейшую траекторию развития определяет случайность, в социальных системах выбор нового направления эволюции во многом зависит от сознательных субъектов исторического процесса . Уяснение механизмов воздействия смеха на социум даст возможность более глубоко понять законы общественного развития, позволит не только прогнозировать контуры будущей социальной реальности, но и обнаружить рычаги социально-психологического регулирования общества в настоящем его состоянии.

Литература

1. Канке В.А. Философия. Исторический и систематический курс: Учебник для вузов. Изд. 5-е, перераб. и доп. – М.: Логос, 2003.

2. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. – М.: Прогресс,1989.

3. Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура // М.М. Бахтин как философ. – М.: Наука, 1992.

4. Лотман Ю.М. Исторические закономерности и структура текста // Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. – М.: Тартус, 1996.

.