Хаспулатова Н.К.

к.и.н.,ДГПУ

 

 Экономическое развитие

Тарковского шамхальства в XVII – XVIII вв.

 

Наличие больших площадей плодородной земли, рек для орошения полей, и благоприятные климатические условия способствовали занятию земледелием, имевшем здесь вековые традиции и являвшимся основным в хозяйственной деятельности населения шамхальства. Данный факт отражен в трудах Р. М. Магомедова, С. Ш. Гаджиевой, Х.–М.О.Хашаева, В. Г. Гаджиева, Е. Н. Кушевой, М.–С.К.Умаханова, А. С. Акбиева и ряда других авторов.

Определенные сведения о земледелии в шамхальстве имеются и в исторических источниках. В частности старец Кирилл, посол грузинского царя в Москве, описывая выгоды подчинения шамхальских земель России, среди прочих сведений подчеркивает, что местность между Тарками и Бойнаком очень удобна для земледелия. В ней «винограду и пашни и лесу много и людям и скоту добре здорово»1. Похожие сведения содержатся и в сочинении турецкого путешественника Эвлия Челеби, прибывшего в Дагестан в составе посольства крымского хана во второй половине XVII в.2 Участник же похода армии Петра I в Дагестан офицер И. Гербер отмечает наличие в Тарковском владении хороших виноградников, пашен, садов и огородов3.

Ведущее место в хозяйстве местного населения занимало пашенное земледелие. Пахатная земля в большинстве случаев делилась на три части. В то время как две из них подвергались обработке, третья пустовала. Через год участки, использованные, например, под яровые культуры и оставленные под паром, засевались осенью озимой пшеницей и ячменем. Считалось, что подобное чередование культур восстанавливает плодородные почвы1.

В одном из документов XVIII века констатируется, что на своих пашнях кумыки сеяли больше всего пшеницу и просо. Благодаря многочисленным и обильным поливам посевы проса давали особенно хороший урожай. Ячменя же высеивали мало. Здесь же отмечается, что «поля их, пересекаемые татаулами, особенно хорошо родятся»2. В 1723 году комендант крепости Святой Крест сообщал в Коллегию иностранных дел, что у жителей шамхальства «ныне хлебы родились со удовольствием и не памятуют де давно такова хлебородного году».3

Хлеб, выращиваемый в шамхальстве, не только удовлетворял внутренние потребности, но зачастую шел и за пределы, в горные общества Среднего Дагестана, а также на российский рынок. К примеру, когда в 1614 году в «Кумыках и Черкассах хлеб не дородился», русские крепости на Северном Кавказе испытывали большие трудности в продовольственном снабжении.4 Резиденция шамхалов Тарки была ко всему и крупным хлебным рынком, куда приезжали для закупок акушинцы, цудахарцы, жители Аварского ханства, а так же других владений горного и предгорного Дагестана5.

Обработка земель на плоскости производилась плугами. Т. П. Казначеева в своей статье, посвященной рассмотрению общих черт земледельческой культуры народов Северного Кавказа, отмечает, что «простые земледельческие орудия труда по тому времени были совершенными произведениями человеческого разума и рук. Обращает на себя внимание замечательное свойство этих изделий: исключительная тщательность исполнения и отделки – в меру существовавших в то время возможностей. Каждое орудие создавалось с установкой на максимальную практичность и удобство. Пахотные орудия в зависимости от места применения (горы, предгорье, плоскость) отличались не только конструкцией, но и размером, формой, весом, соотношением компонентов. На зернистых, тяжелых черноземных почвах при поднятии целины и залежей применялся тяжелый деревянный плуг, а также приспособления, позволяющие регулировать глубину и ширину борозды. Тягловой силой при этом требовалась не менее четырех пар быков»1. Ввиду того, что отдельные крестьянские семьи не имели возможности приобрести полный плуг, в эксплуатации одного плуга участвовали несколько семейств, которые вели обработку земли совместно и затем делили полученный урожай пропорционально числу рабочего скота. Боронование производилось деревянной бороной, а прополка своеобразной мотыгой. На своих землях местные жители выращивали пшеницу, ячмень, просо и другие культуры, но предпочитали озимую пшеницу и ячмень2.

С. Ш. Гаджиева, детально исследовавшая вопрос о земледелии у народов равнинного Дагестана, отмечает, что «каждая семья старалась засеивать свой надел лучшими семенами-урлук.Сеяли вручную, набрав зерно в специальный мешочек, прикрепляемый к поясу, или в переметные сумки. После посева обязательно проводилось боронование земли3.

Молотьба у кумыков производилась очень тщательно. В устройстве тока использовался опыт, накопленный веками. Подробное описание процесса молотьбы составлено С. Г. Гмелиным, который наблюдал его в 1774 г. будучи в Дербенте. Нам думается, что не будет большой ошибкой, если мы предположим, что молотьба в Дербенте не столь уж сильно отличалась от аналогичного процесса в шамхальстве. Согласно наблюдениям С. Г. Гмелина для молотьбы использовали широкое ровное место, куда насыпали собранные колосья «толщиною не с большим в дюйм»1. «Потом приуготовляются две продолговатыя, шириною иногда больше, а иногда меньше и единственно на сей конец делаемыя доски, которыя и между собою посредством одного бруска соединяются. На переднем конце оных укрепляется высокой четвероугольной брус, служащий для припряжения пары лошадей, или быков, позади онаго становится человек, к чему обыкновенно употребляется небольшой мальчик. Сей погоняет скотину и гоняет ее вкруг по насыпанному хлебу и от переворачивания оного выпадают зерна из колоссов. Однако знать надобно, что доски снизу бывают шероховаты, или лучше что на нижней плоскости оных по самой средине выдолблены небольшие четвероугольники и во всяком вделаны острыя палочки. Сим средством не только скорее хлеб от Колосов отделяется, но также, если уже и то учинено будет, пустые колоссы на сторону отдвигаются, чтоб таким образом после удобнее хлеб в мешки класть можно было»2. С. Г. Гмелину такой способ показался не только особым, но и «некоторым образом и подражания достойным», поэтому он сделал и специальный рисунок, в котором изобразил сам процесс молотьбы3.

Почти в каждом селении имелись водяные мельницы, на которых зерно перемалывалось в муку. Подобные мельницы описаны в сочинении Д. И. Тихонова, которые по свидетельству автора «стоят на каналах, проведенных из текущих речек близ самых гор.  Процесс выращивания риса был очень трудоемким. Земли, отводимые под эту культуру, требовали обильного орошения. Распашка поля под рис происходила в мае, но  до наступления лета рис должен быть уже посеян. После делили на ряд ячеек, которые для задержания воды огораживались со всех сторон земляными бортами. Каждая такая ячейка (хыр) включала приблизительно до шести десятин земли. Иногда они разбивались и на более мелкие ячейки. Каждая ячейка до сева наполнялась водой, после чего утрамбовалась при помощи особой деревянной бороны, в которую впрягали пару буйволов. Семена риса предварительно помещались в мешки, которые опускались в ямы, наполненные водой, где они находились в течение пяти -  шести дней, пока не появятся ростки[1].

Убирали рис после всех других зерновых, глубокой осенью, когда не хватало солнечных лучей. Поэтому обмолоченный рис нередко сушили в теплых помещениях, рассыпая его тонким слоем на паласах, а после просушки убирали в сухое и прохладное место[2].

Жители шамхальства занимались так же шелководством и хлопководством. И. Гербер писал, что местное население «сеют хлопчатой бумаги, которая здесь наилучше растет»[3]. О выращивании хлопка в районе Бойнака писал в своем «Походном журнале» и Петр I[4].

Давние традиции имело и шелководство. Среди товаров, привезенных в 1627 году в Москву купцом Ильдара Тарковского, было 450 кг шелка-сырца[5]. Есть сведения, что гребенские казаки шелководству научились у своих соседей – кумыков.

Как отмечает в своей работе С. Ш. Гаджиева, процесс выращивания шелкопряда начинался примерно с конца марта, как и всюду на Кавказе, с оживлением грен. Отобрав нужное количество грен, их клали в теплое место, на белую плотную ткань. Выведшихся мелких гусениц переносили на подносы и начинали кормить размельченной крапивой. По мере роста гусениц их переносили с подносов на чистый пол специально отведенного для этого помещения. С появлением на тутовых деревьях листьев, гусениц начинали кормить ими. Процесс выращивания шелкопряда длился 30-40 дней2.

В XVII – XVIII вв. в Дагестане весьма устойчивой была экономическая форма соединения земледелия, животноводства с промыслами. В этом отношении шамхальство не составляло исключения. Удобное географическое расположение на основных магистралях международного торгового обмена способствовало вовлечению его населения в эту торговлю и, следовательно, содействовало ознакомлению с различными ремесленными изделиями. Развитию различного рода ремесел и промыслов способствовало наличие богатой сырьевой базы.

Отметим, что при существовании натурального хозяйства ремесленные изделия для личного потребления производились почти в каждом селении, однако имелись и ремесленные центры, в которых изготовлялась посуда (медная и глиняная), оружие (холодное и огнестрельное), хлопчатобумажные, шерстяные и шелковые ткани.  

В Тарках, как отмечает В. Г. Гаджиев, имелась небольшая торгово-ремесленная прослойка, проживавшая в нижней части города2. Данное утверждение подкрепляет и сообщение Э. Челеби о том, что в этом населенном пункте было развито кустарничество и имелись «мануфактурные предприятия»3, под которыми следует понимать ремесленные мастерские. По сообщению А. Олеария в Тарках жил и работал плененный немец «ткач бархента по имени Матфий Махмар»4.

Кумыки издавна были знакомы с металлообработкой, изготавливали сельскохозяйственные орудия труда и оружие. Состояние развития обработки металлов является показателем уровня развития производительных сил того или иного общества. Одним из главных условий для возникновения и дальнейшего развития металлообработки является наличие сырьевой базы.

По мнению М. Р. Гасанова, ведущей отраслью металлообработки являлось кузнечное дело. Корнями оно уходит в далекое прошлое. Его технологический комплекс сложился еще в домонгольскую эпоху и мало изменился к нашему периоду. Мастера – кузнецы достигли большого мастерства, обрабатывая металл1. В шамхальстве производились разнообразные виды предметов бытового обихода и орудия труда из железа.

В Дагестане при постоянной междоусобной борьбе местных феодальных владетелей, а также угрозе нападения внешних завоевателей, необходимо было изготавливать оружие и доспехи: сабли, кинжалы, наконечники стрел, кольчуги, конское снаряжение. Данная номенклатура, насчитывающая десятки наименований изделий, говорит о достаточно развитом кузнечном ремесле2. Э. Челеби, посетив Тарки, отмечал, что здесь в многочисленных мастерских не прекращался стук молотков3.

Как известно, вооружение по своему назначению делилось на две группы: наступательное и оборонительное. Первая группа включала в себя копья, сабли, кинжалы, луки, стрелы, огнестрельное оружие, а вторая – шлемы, кольчуги и т. д. Достаточно высокого совершенства для своего времени достигли Тарковские мастера, изготовлявшие почти все виды указанного оружия. В описях старинного оружия и ратных доспехов Оружейной палаты встречаются и «шлемы щелканские». Эвлия Челеби сообщает, что в Тарках в XVII в. делались «прекрасные панцири… сабли и луки»4.

Большим подспорьем для местных жителей было рыболовство. Как известно на острове Чечень ловили рыбу «терские люди и Тарковские кумычане и горские черкасы5. И. Гильденштедт отмечал, что кумыки пользовались рыбным промыслом больше «нежели прочие татары», и ловлею осетров и другой рыбы облегчали себе пропитание.

Вышеизложенное дает нам возможность для некоторых обобщений. Земледелие в шамхальстве находилось на высоком уровне, о чем свидетельствуют хорошо отлаженная система орошения полей, выращивание таких сложных в сельскохозяйственном отношении культур, как рис, хлопок, шелковичные деревья. Местное население обеспечивало земледельческой продукцией не только себя, но и своих соседей. Подспорьем к земледельческому хозяйству было животноводство, для занятия которым в Тарковском владении имелись все необходимые условия.


1 Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом. М., 1889. Вып. 1. С. 405.

2 Анчабадзе Г. З. Сведения турецкого путешественника XVII века Эвлия Челеби о Дагестане. // Вопросы истории Дагестана. Махачкала, 1975. – Т. 3. С. 244.

3 Гербер И. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. // История, география и этнография Дагестана. / Под ред. М. О. Косвена и Х. – М. О. Хашаева. – М., 1958. С. 71.

1 Гаджиева С. Ш. Кумыки. М., 1961. С. 62.

2 Материалы Государственного архива МВД СССР // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 1. Оп. 1. Д. 296. Л. 125-126.

3 Русско-дагестанские отношения в XVIII начале XIX веков. / Отв. Ред. Гаджиев В. Г. – М., 1988. С. 50.

4 Кушева Е. Н. Русско-дагестанские отношения в XVII – XVIII веках. Махачкала, 1954. С. 11.

5 Умаханов М. С. К. Торговые центры Дагестана XVII – XVIII веков и их роль в развитии товарно-денежных отношений // Товарно-денежные отношения в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1991. С. 9.

1 Казначеева Т. П. Черты общности земледельческой культуры и экологических представлений народов Северного Кавказа. // Проблема аграрной истории народов Северного Кавказа в дореволюционный период. Ставрополь, 1981. С. 79-80.

2 Акбиев А. С. Кумыки: вторая половина XVII – первая половина XVIII века. Махачкала, 1998. С. 15-16.

3 Гаджиева С.Ш. Кумыки: вторая половина XVII – первая половина XVIII века. Махачкала, 1998. С. 66.

1 Гмелин С. Г. Путешествие по России для исследования всех трех царств в природе. СПб, 1785. – Ч. 1. С. 19-20.

2 Там же. С. 20.

3 Там же. С. 21.

[1] Гаджиева С. Ш. Указ. соч. С. 66.

[2] Там же. С. 67.

[3] Гербер И. Указ. соч. // ИГЭД. С.

[4] Акбиев А. С. Указ. соч. С. 18.

[5] Гаджиев В. Г. Сочинение И. – Г. Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и Курой находящихся» как исторический источник по истории народов Кавказа. М., 1979. С. 108.

2 Гаджиева С. Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX – начало XX в. М., 1990. С. 52.

2 Гаджиев В. Г. Сочинение И. Гербера …С. 106-107.

3 Челеби Э. Указ. соч. С. 114.

4 Олеарий А. Указ. соч. С. 404.

1 Там же. Л. 14.

2 Там же. Л. 15.

3 Челеби Э. Указ. соч. С. 115.

4 РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 3. Оп. 1. Д. 245. Л. 27.

5 Кушева Е. Н. Русско-дагестанские отношения в XVI-XVII вв. Махачкала, 1954. С. 11.