Право/8. Конституционное право

К.ю.н. Романенко В.Б.

Таганрогский институт управления и экономики, Россия

Проблемы правовой концептуализации государственной власти в России начала XXI века

 

В условиях современной России важно повысить эффективность государственной власти на уровне Федерации, федеральных округов и субъектов Федерации. Влияние на экономические процессы в России федеральных ор­ганов государственной власти существенно, но федеральная власть не обес­печивает должного межрегионального взаимодействия, противодействия контрабанде и теневой экономике, контролируя финансовые, товарные пото­ки, перемещения людей и транспорта. Воздействие на правовые процессы за­ключается не только в способности реализовать нормы Конституции, феде­ральных законов, указов Президента РФ и других нормативно-правовых ак­тов, но и контролировать правотворческий процесс в субъектах Федерации. Что касается духовных процессов в последних, то здесь требуется создание единого информационного, культурно-образовательного и языкового про­странства. Сюда можно отнести и контроль за деятельностью религиозных организаций.

Действенность структур восьми федеральных округов зависит от того, насколько в них реализуются цели федеральной власти, а эффективность деятельности органов государственной власти субъектов РФ - от отношений федеральных органов государственной власти и данных субъектов.

Государственная власть осуществляет возложенные на нее функции то­гда, когда происходит ее взаимодействие с обществом. Она должна не только оказывать влияние на общество, но и быть полезной ему, обеспечивать необ­ходимый уровень и качество жизни населения. В России после распада СССР эти показатели у подавляющей массы населения резко ухудшились, смертность превысила рождаемость, минимальная заработная плата и пенсии стали в несколько раз ниже прожиточного минимума, что на практике привело к экономическому геноциду, уничтожению руководством страны собственного; народа, особенно русского [4, c. 34].

Нельзя однозначно утверждать, что нелегитимная государственная власть не может быть эффективной. Если она достигает своих целей, то она действенна, но уровень ее невысок. В России, по мнению А.М. Старостина, «легитимность власти, ее подконтрольность обществу (а не только олигархи­ческим группам и высшей бюрократии) пока не вошли в число стратегиче­ских ориентиров, с которыми российский "правящий класс" связывает ос­новные факторы эффективности» [2, c. 12].

В ценностном измерении качество государственной власти зависит от уровня и полноты правопорядка, заботы о подвластном населении, предот­вращения социальных конфликтов, осуществления военной и дипломатиче­ской функций. Но не меньшее значение имеет, на наш взгляд, и то, какими методами принимаются и реализуются политические решения государствен­ной власти. Она должна находиться с обществом в ответственном диалоге, поскольку это способствует развитию демократии и легитимации власти.

Развивая мысль о легитимности государственной власти в России и по­иска критериев ее эффективности, И.А. Иванников приводит сравнительный анализ двух государства и двух правовых систем. В частности, он отмечает, что Швейцария и Россия разные, но европейские государства. Поэтому опыт Швейцарии вполне приемлем для России . «Поскольку Россия была, есть и, конечно, будет крупнейшей европейской страной, то выстраданные и завое­ванные европейской культурой идеалы свободы, прав человека, справедливо­сти и демократии в течение многих веков являлись для нашего общества оп­ределяющим ценностным ориентиром» [2, c. 12], - отметил В.В. Путин.

По его мне­нию, для современной России ценности демократии не менее важны, чем стремления к экономическому успеху или социальному благополучию людей. Однако в действительности дело обстоит иначе. В.В. Путин указал, что порой можно наблюдать откровенный рэкет со стороны государственных структур. Конечно, такие государственные структуры не могут быть оценены обществом как легитимные. Вселяет определенную надежду позиция Прези­дента России, который заявил, что не приемлет передачу «страны в распоряжение неэффективной коррумпированной бюрократии».

В мире в последние годы обостряется проблема легитимности даже в тех странах, которые долгие годы являлись идеалами демократии. Так, по мнению К. Штелькера,   «под давлением из-за рубежа пропало швейцарское понимание власти. Наше мышление было испорчено американцами, азиата­ми, латиноамериканцами и даже африканцами и мусульманами». Вместе с тем можно утверждать, что Швейцария, Швеция, Австрия как государства состоялись [2, c. 12].

Важнейшим элементом политической системы социальных, а, следова­тельно, демократических и правовых государств является прямая демокра­тия. Примером наибольшего развития данного института служит родина пер­вого в мире референдума - Швейцария. Но и в этой стране имеются собст­венные образцы совершенства прямой демократии. В частности, в г. Цюрихе «... с успехом используется полный инструментарий инициатив и референ­думов, выбора народом исполнительных властей с одновременно ярко выра­женным горизонтальным делением властей между городским парламентом - советом общины) и городским правлением (муниципалитетом). Там существует развитая многопартийная система». Именно на референдумах находит выраженное сильное стремление к консенсусу населения и власти, а поэтому большинство из них имеют положительные результаты. Представляется, что для функционирования современной государственной власти в России по­добные практика и опыт приобретают неоценимое значение.

Наряду с проблемой юридизации государственной власти и как отдель­ной ее составляющей - легитимации - важной является и проблема эффектив­ности государственной власти, которую, безусловно, также можно отнести к правовому контексту. Следует отметить, что первая и вторая категории в науке уже получили свое определение, хотя и неоднозначное. Что касается понятия эффективности, то существует такое его толкование, которое имеет непо­средственное отношение к сфере политического. Эффективность, как отмечали В.В. Ильин и A.C. Панарин, есть «умение достичь максимальных резуль­татов соответственно поставленным (субъективным) целям, запросам, потреб­ностям с минимумом потерь, затрат, наращиванием отдачи, достижением выгод при не усилении конкурентов, соперников антагонистов» [3, c. 8].

Проблема эффективности государственной власти в России в настоя­щее время исследуется как на общероссийском, так и на региональном уров­нях. В истории осуществления государственной власти в нашей стране на­блюдались периоды проявления ее силы и слабости. Так, крещение Руси ки­евским князем Владимиром, проведение Иваном Грозным, Петром I и Алек­сандром II реформ, достижение ими поставленных целей есть проявления си­лы; свержение Кия, Николая II и прочее - слабости. Власть имела действие и в более поздние времена: в период коллективизации сельского хозяйства, ин­дустриализации и культурной революции, когда ею достигались определен­ные цели. При этом сами цели власти были как социально полезными, так и вредными.

В начале XXI века у государства появились новые проблемы, решать которые предстоит профессионалам от науки, просчитывающим все шаги, и принимающим обдуманные решения. Они уже сегодня понимают, что в России отсутствуют демократия, подлинное самоуправление, ответственностьвласти за проводимую политику, экономический рост. В то же время в мире существуют страны, которые приблизились к такому уровню развития, что позволяет их охарактеризовать как социальные, отвечающие требованиям правового, демократического и социального государства. К их числу и при надлежит Швейцария. Опыт взаимоотношения государственной власти и на­селения, практика легитимации государственной власти, развития прямой демократии в этой стране вполне могут быть одобрены нашими соотечественниками. Референдумы в российских условиях могут стать единственным условием легитимации государственной власти и источником ее эффектив­ности.

Государственная власть как одна из форм руководства делами всего общества есть явление социальное и должна иметь социальный эффект, соответствующий объективным потребностям развития общества. При этом
власть может быть тиранической, приносить временные трудности населе­нию.

Таким образом, эффективность государственной власти представляет собой характеристику ее качественного состояния.

На наш взгляд, эффективность государственной власти - это соотношение между фактическим социальным результатом и целями властвования, отражающими объективные потребности прогрессивного развития общества, при минимальной затрате времени, средств, сил и минимальными негативными последствиями. Лишь четыре главных критерия обеспечивают эффек­тивность государственной власти: оптимальная форма государства, правиль­ная государственная кадровая политика, профессионализм и высокая поли­тико-правовая культура государственных служащих, продуманная внешняя политика. Нелегитимная государственная власть потенциально опасна для общества. Только легитимная государственная власть может быть положи­тельно эффективной.

Итак, завершая рассмотрение проблемы правовой концептуализации государственной власти, необходимо отметить следующее. Сложившаяся в историко-правовом процессе Российского государства концепция государственной власти содержит значительный интеллектуальный потенциал и опыт политико-правового знания в осмыслении нравственно-духовного потенциа­ла общества и стремлении сохранить его целостность и упорядоченность. Каждая культура и социальный строй в процессе развития накапливают оп­ределенную систему ценностей, которая будет обеспечивать стабильность даже в период трансформаций ее социально-правовой упорядоченности. В качестве основы данной согласованности государственной власти и общества должны выступать такие системообразующие факторы и ценности, как со­блюдение и защита прав и свобод личности, признание ее приоритета перед этой властью и государством, обеспечение защиты и создание условий для гармоничного развития человека и общества. Только в этом случае с полной уверенностью можно утверждать о «достигшей зрелости разумной государственной власти» [5, c. 11], а не о различных ее суррогатах и деформированных состояниях, имевших место в прошлом и существующих до сих пор.

Вопрос о сильном государстве правомерен только в связи с личностью, с её деятельностью. Активная личность также необходима сильному государству, как и любому гражданину – сильное государство. Данное обстоятельство имеет основополагающее значение, поскольку от активности или пассивности личности зависит функционирование общества, государства, работа всех звеньев общественно-государственной системы, а в более широком плане – ускоренное или замедленное развитие всего общества.

В любой социальной системе человек выступает главным элементом. Он не только «основное субстанциональное, структурное и функциональное, но и целевое звено» [4, c. 34]. Не является исключением и государство. Люди формируют государственно-властные отношения, организуют деятельность государственного механизма и участвуют в реализации политических задач. В то же время сама публичная власть, действующая в данном обществе, есть средство выявления или подавления интересов личности. Поэтому-то и имеет столь большое значение вопрос о взаимодействии институтов государственного управления и личности.

Россияне в силу исторических причин привыкли к тому, что именно государство (и только государство), издаваемые им нормы непосредственно регулируют поведение людей, а вопрос об усилении роли государства связывается с усилением административного воздействия на конкретного индивида.

Но без обратного воздействия (активной личности – на государство). А тем паче при игнорировании государством данного фактора, при подавлении этой тенденции государство неизбежно теряет перспективу стать сильным демократическим государством. Это уже будет не сильное государство, а тоталитарное, ничего не имеющего общего с демократической правовой государственностью.

Литература:

1. Афанасьев В.Г. Системность и общество. - М., 1980.

2. Иванников И.А. Проблема эффективности государственной власти.

3. Ильин В.В. Власть // Вестник МГУ. 1992. № 7.

4. Силин A.A.  Философия и психология власти // Свободная мысль. 1995. № 12.

5. Шапсугов Д.Ю. Проблемы теории и истории власти, права и госу­дарства. М., 2003.