Политология/10. Региональные политические процессы

Ахмедьянова Д.К.

Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева, г. Астана, Казахстан

Процессы формирования национальной идентичности в

государствах Центральной Азии

После распада СССР страны Центральной Азии столкнулись с необходимостью формирования собственной национальной идентичности на фоне процессов глобализации, транснационализации и модернизации.

Исторически сложилось так, что Центральноазиатский регион на протяжении многих веков балансировал между Востоком и Западом, Севером и Югом и оказывался под влиянием различных идеологических течений – панисламизма, пантюркизма, панславизма.

Как отмечают сами эксперты из стран дальнего зарубежья, их подходу свойственен ряд недостатков. С одной стороны, переоценка, с другой стороны – умаление значения ряда фактов. К числу первых можно отнести преувеличение роли следующих фактов:

– стратегического значения региона;

– имеющихся природных ресурсов;

– влияния советского наследия (т.к. самые существенные изменения были вызваны распространением власти Российской империи);

– исламского фактора.

При этом недооцениваются такие обстоятельства, как:

– традиционный консерватизм (свидетельством этому является то, что и в советское время центральноазиатские республики являлись в большей степени национальными, а не социалистическими);

– способность пассивного противостояния анти-исламским действиям власти в период правления царской России и СССР;

– ностальгия по существовавшим политическим режимам;

– способность противодействовать внешним процессам [1].

Если в таких постсоветских странах, как Россия, Литва, Латвия, Украина национальная идентичность имела территориальную, лингвистическую, религиозную символику, то регион Центральной Азии характеризуется выраженной этнорелигиозной, но «урезанной» национальной идентичностью. Распространению культуры гражданского общества в центральноазиатских государствах способствуют высокий уровень грамотности и образованности, наличие традиционных объединений, религиозной поддержки. Институты, учрежденные советской властью (структуры коллективного хозяйствования), могут быть включены в систему взаимоотношений гражданского общества [2].

Уже со второй половины 1990-х гг. все очевиднее становится тот факт, что вместо фронтальной интеграции необходимо двигаться по пути локальной в географическом смысле и более акцентированной в смысле выбора сфер взаимодействия. Тезис о необходимости формирования Евразийского союза был впервые заявлен во время визита Президента Республики Казахстан весной 1994 г. в Великобританию, а более подробно изложен в марте того же года в стенах МГУ им. М.В. Ломоносова [3].

Интеграции способствует целый ряд благоприятных предпосылок, гораздо более мощных по сравнению со случаем ЕС:

– общность внешних угроз;

– единые культурные и исторические корни;

– общие экологические проблемы;

– общие стандарты в различных сферах.

Ядро культурной системы Евразии составляют славянский и «туранский» компоненты, которые переплетаются и проникают друг в друга. При этом не собственно этнические характеристики, а общность исторических судеб и напряженное освоение прошлого и настоящего духовного опыта могут выявить цивилизационную сущность, стать достаточным основанием для цивилизационного самоопределения. Евразийская общность – это общность исторической судьбы, подтвержденная географическими особенностями огромного континента [4].

Вопрос выработки национальной идентичности является злободневным для центральноазиатских республик. Процесс национального строительства в Центральной Азии поддерживается на официальном уровне и является приоритетным направлением государственной политики. В досоветский период в регионе превалировали принципы религиозной, региональной и племенной идентификации, при этом ислам выступал в роли интегрирующей культурной и пространственной идентичности. Быть мусульманином тождественно тому, что и быть европейцем.

В перепись 1920 г. был внесен вопрос о национальности, таким образом, вводилась фиксация этнической идентичности по кровному принципу. С середины 1920-х гг. внедрялось деление по национально-территориальному принципу, что придало культурно-религиозной идентификации политический контекст. Этнокультурная проблематика стран региона практически не была осмыслена в контексте традиционной официальной доктрины национального вопроса, который и явился одной из основных причин распада СССР [5].

Советская власть стремилась вытеснить религиозную идентификацию, заменить ее национальной и наднациональной советской, которая до сих пор проявляется в странах Центральной Азии, население которых усвоило советскую культуру и мышление и, следует отметить, не принимало участие в массовых националистических и сепаратистских движениях в период, предшествовавший распаду СССР. Идентификация, заложенная в основе советской государственности, была экстерриториальной, вследствие чего после распада некогда единого государства, кризис идентичности затронул все нации, в том числе самих русских.

Процессы национального строительства и формирования региональной идентичности в Центральной Азии остаются одними из наиболее актуальных вопросов в повестке дня. Данная задача может быть достигнута лишь посредством проведения совместной согласованной деятельности государственных органов и институтов гражданского общества.

Литература:

1. Poujol C. How Can We Use the Concept of Transition in Central Asian Post-Soviet History? An Attempt to Set a New Approach // The Illusions of Transition: Which Perspectives for Central Asia and the South Caucasus?: Conference Proceedings. – Geneva: Cimera, 2004. – Р. 7–19, р. 8-10

2. Civil Society In Central Asia / ed. by Ruffin H., Seattle W. – London: Center for Civil Society International; Johns Hopkins University, Central Asia-Caucasus Institute; University of Washington Press, 1999. – 331 p.

3. Назарбаев Н.А. На пороге ХХI века. – Алматы: Өнер, 1996. – 288 с., с. 103

4. Ерасов Б. С. Социокультурные и геополитические принципы евразийства // Полис. – 2001. – № 5. – С. 65–74, с. 65

5. Кушербаев К.Е. Основы этнополитологии. – Алматы: Институт развития Казахстана, 1996. – 56 с., с. 38; Назарбаев Н.А. На пороге ХХI века. – Алматы: Өнер, 1996. – 288 с., с. 27, 32