Карагандинский
государственный университет им. Е.А. Букетова
Современный
анализ дискурса основан на исследованиях в области антропологии и этнографии и
занимает в современной науке одно из главных мест как междисциплинарная область
знания, в разработке которой наряду с лингвистами участвуют [1, с.137]
специалисты из разных областей знаний.
Речевую деятельность чтения можно
рассматривать как общение адресанта и адресата. В таком случае единицей
общения, по мнению многих ученых, являются дискурс, текст, речь, определяемые
учеными по-разному.
Лингвистическое
энциклопедическое определение гласит, что «текст - объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц,
основными свойствами которой являются связность и цельность». Согласно Э.Д.
Сулейменовой, «целостность текста как знака зависит не только от тематической
связности его частей, но и в значительной степени от его коммуникативной
целеустановки, которая может по-разному проявляться в смысловой
взаимосвязанности фрагментов текста. Отсутствие обязательной зависимости
смысловой организации текста от темы (денотата) становится очевидной в
различных видах диалога, в особенности, при антагонистическом столкновении
коммуникативных установок в условиях конфликтной коммуникации, когда мотивы
непонимания непосредственно влияют на ход и исход коммуникации» [2, с.29]. Как
отмечает З. Шмидт, «языковые знаки проявляют себя только будучи
текстово-связанными, они могут иметь смысл только как связанные единицы;
текстово-связанные – значит текстообразующие или передающие содержание текста».
«Текст как информационный комплекс ближе к интенции, чем единицы низших уровней
иерархии, он непосредственно соотнесен с речевыми намерениями и целью речевого
акта и поэтому с самого начала должен получить полную семантическую
интерпретацию. Как первичная языковая данность, он являет собой исходную
«площадку» всякого семантического анализа, основанного на переходе от одного
уровня к другому» [2, с.27]. «Коммуникативная природа текста сказывается в его
динамической организации. Однако формальные признаки оказываются подчиненными,
квантование текста не должно проходить по правилам, свойственным чисто
грамматическим единицам. Если для высказывания граница задана структурной
завершенностью, то для текста заданность границ перемещается из сферы
структурной в сферу некоторой коммуникативной протяженности, дискретная
организация которой устанавливается смысловым заданием в некоторой
информационной цепи. [2, с.29]. «Интенция построения текста распространяется не
на задачу формирования отдельных высказываний, а на передачу цельного смысла,
представляющего собой не констатацию атомарных фактов, а описание определенной
ситуации, являющейся предметом обмена мыслями между коммуникантами. Именно
цельность и глобальность смысла, определяющая соответственно и выбор тех или
иных конкретных высказываний и скрепляет всю совокупность высказываний в
некоторую единицу, цельность которой должна обеспечивать как ее завершенность,
информативность, так и однозначность восприятия» [3, с. 114-116].
Современные
исследования текста подтверждают, что, «несмотря на устойчивые ассоциации
категории текста с письменной формой, лингвисты все больше склоняются к
характеристике текста как «письменного и устного фрагмента языка, в котором
отображается некоторая ситуация как относительно законченная единица
содержания, способная адекватно выражать коммуникативный замысел» и к определению
статуса текста как реальной законченной единицы языковой коммуникации. Подобная
трактовка текста, как отмечают ученые, выдвигает на первый план его
содержательную сторону, объясняя ее доминирование коммуникативной сущностью
самой речевой деятельности. Именно с таких позиций должна осуществляться и
номинативная интерпретация текста» [2, с.30].
Понятие
«дискурс» требует уточнений в отношении к терминам текст и речь. Дискурс –
связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими,
социокультурными, психологическими и другими факторами, т.е. текст, взятый в
событийном аспекте. Дискурс – это речь, «погруженная в жизнь». Под дискурсом
понимается любой текст: от простого устного диалога до развернутого письменного
текста [4]. В.В. Богданов отмечает, что
речь и текст – это две неравнозначные стороны дискурса. Дискурс понимается как
все, что нами говорится и пишется, как языковой материал в любой его
репрезентации – звуковой, графической или закрепляющей языковую информацию
другим физическим способом. Текст –
это языковой материал, фиксированный на
том или ином материальном носителе с помощью начертательного письма. Таким
образом, термины речь и текст будут видовыми по отношению к объединяющему их
родовому термину дискурс, имеющему обобщающий характер [5].
В рамках
когнитивной лингвистики определение понятий текст и дискурс дается в работе
Е.С. Кубряковой и О.В. Александровой: «Под дискурсом следует иметь в виду
именно когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, созданием
речевого произведения, текст же является конечным результатом процесса речевой
деятельности, выливающимся в определенную законченную форму. Такое
противопоставление реального говорения его результату помогает понять и то, в
каком смысле текст может трактоваться как дискурс: только тогда, когда он
реально воспринимается и попадает в текущее сознание воспринимающего его
человека. Для разграничения этих понятий также важно понимать, что дискурс
следует рассматривать как явление процессуальное, деятельностное, т.е. как
синхронно осуществляемый процесс порождения текста или же его восприятия» [6].
Таким образом,
понятие «текст» связано с анализом языкового отрезка как продукта и главным
являются здесь формальные средства связи его частей. Понятие «дискурс» связано
с анализом языкового отрезка как процесса с учетом участников этого события, их
знаний, сложившейся ситуации общения.
По мнению ученых, смысл текста предстает как
достаточно обширная и недифференцированная область сферы мышления, которую
трудно локализовать, а следовательно, и определить его структуру [2, с.28]. Принимая
во внимание данный факт, мы попытаемся проследить представленность и
сопряженность понятий «человек» и «множество» на материале художественного
переводного текста романа «Кочевники» Ильяса Есенберлина (перевод с казахского
М. Симашко)– многотомного, многопланового произведения, воссоздающего историю
казахского народа с ХV века до середины ХIХ века. В
нем показан процесс объединения казахских племен после распада империи Тимура,
борьба с иноземными завоевателями и дается историческое обоснование
добровольного присоединения в ХVIII веке Казахстана к России [7].
Исследование имеет антропоцентрическое направление, являющееся, по мнению
многих ученых, наиболее актуальным и перспективным направлением современного
языкознания. Антропоцентризм языка усматривается и в том, в какой степени и в
какой форме основные репрезентируемые в языке понятия соотносятся, сопрягаются
с человеческим фактором. В нашем исследовании это эксплицировано в понятиях
«человек» и «множество». В русском и казахском языках нами исследованы лексемы,
в которых наблюдается сопряженность данных понятий, так как понятие «человек»
номинирует как одного человека, так и совокупность людей.
В процессе
лексикографического анализа представленности понятия «человек» и его
сопряженности с понятием «множество» в казахском и русском языках
были выявлены семантические оппозиции. В сопоставляемых языках между ядерными номинациями понятия «человек» наблюдаются
привативные и эквиполентные оппозиции. Наиболее характерными отношениями между
исследуемыми объектами являются
отношения «род-вид», «часть –целое», «элемент-множество». Класс
исследуемых лексем имеет сложную структуру, обусловленную семантическими
оппозициями «один - много», «один - не один», «мало - много», «не очень много -
много» и др. В рамках изложенного мы
хотели бы предложить анализ некоторых очерченных нами выше объектов в
художественном тексте.
Общеизвестно,
что любой текст – художественный и публицистический тексты в большей мере,
научный и официально-деловой в меньшей мере – основываются на определенных
семантических оппозициях. Эксплицитность/имплицитность семантических оппозиций
того или иного текста зависит от доминантности/недоминантности прагматической
функции, от количественного соотношения оценочных и нейтральных единиц в рамках
данного текста [8, с.355].
Вышеуказанные
семантические оппозиции имеют место в тексте трилогии «Кочевники» и
представлены в динамике. В разных контекстах эксплицируется то один, то другой
член оппозиции, наполняясь при этом разным семантическим объемом. Сравним отрывки, в которых реализуются
данные оппозиции.
1
группа
И все же времена
меняются. Не просто решиться сейчас на такое дело даже по отношению к не очень
знатному человеку [7 с.13].
… Хан Абулхаир позвал к себе палача – знаменитого
Курыбая. Молча встал перед ханом похожий на мертвеца, тощий и бледный человек,
ожидая приказаний [7, с18].
А три незаметных человека во главе с братом ханского палача Сарыбаем вели свою охоту и никак не могли попасть в цель [7, с.22].
– Поскольку человеку,
который покушался на мою жизнь, простил я, то почему бы не простить невинное
животное! – сказал он Керею [7, с.23].
2 группа
Если бы он упал, я тут же переломил бы ему шейный позвонок. Так всегда бывает, когда человек падает с лошади, и никто бы не догадался… (в общем) [7, с.23].
Птица счастья опустилась на его голову, и в жертву принесен был белый верблюд. Но чем выше поднимается по лестнице славы человек, тем больше становится у него врагов. Со всех концов степи жадно смотрят они на его трон [7, с.14].
Хан Абулхаир прекрасно понимал, какие чувства руководили Кобланды батыром. Когда один человек всей душой желает очернить другого, все средства хороши [7, с.27].
В данных отрывках эксплицируется оппозиция «человек конкретный- человек вообще», созданная на базе семы количества «один-не один», «конкретность-неопределенность», представленная в отрывках 1 группы номинациями знатный человек, тощий и бледный человек, три незаметных человека, человек, который покушался на мою жизнь, в отрывках 2 группы – уточнениями контекста так всегда бывает, чем выше поднимается по лестнице славы человек, когда один человек желает очернить другого.
В следующих отрывках на первый план выступает оппозиция «много - мало». Имея разный семантический объем, она представляет собой реализацию семы «количество» в градации:
1 группа реализует значение «очень мало», сопровождаемое в
контексте уточнением и конкретизацией: с
тобой должны быть надежные люди, вдруг
заметил трех всадников, этих сереньких людей, с несколькими верными людьми, выехали из кустов люди, своих людей, полководец из степняков, бояться таких людей.
- И помни, что султан не девушка. Он дерево
одной рукой вырывает, так что с тобой должны быть надежные люди…
И вдруг заметил трех
одетых попроще всадников. «Этих сереньких людей не бывало на прежних охотах! –
подумал он. – Да и не похожи они на людей из ханской свиты. Их-то и следует
остерегаться!..».
Проскакав через рощу, Джаныбек вдруг увидел невдалеке самого хана Абулхаира с несколькими верными людьми, а сбоку уже подъезжали трое, которых приметил он раньше [7, с.22].
Что-то на миг удержало его руку, а потом выехали из кустов люди, и поздно было уже что-нибудь сделать [7, с.23].
Они стали подсылать в казахские роды своих людей, напоминали о связывающих их узах крови и предлагали отделиться от Абулхаира [7, с.25].
Когда полководец из степняков забирает слишком много власти, то хан быстро становится игрушкой в его руках. Как огня нужно бояться таких людей. Вот и приходится Абулхаиру остерегаться своих же султанов из аргынов с одной стороны и кипчаков - с другой [7, с.30].
2 группа реализует значение «мало», представленное ограниченным количеством людей, присутствующих в определенной конкретной ситуации (охота, совет).
Среди скачущих следом за ними людей тоже находились женщины (не очень много).
Толпящиеся внизу люди встретили ее восторженным гулом (ограниченное количество, мало).
Рядом с ханом сидел он по праву, и взоры людей были устремлены на него (количество, ограниченное ситуацией) [7, с.26].
3 группа реализует значение «не очень много», подчеркнутое и конкретизируемое контекстом: появление вселяло ужас, потомок этих великих людей, измельчало его поколение, построение войска, держать в страхе, круговой порукой были они связаны, развязкой могла быть только смерть.
Одно появление Кобланды-батыра вселяло ужас в сердца людей. Был это человек неслыханного роста, с огромной головой, похожими на кувалды руками [7, с.25].
И вот теперь самый значительный потомок этих великих людей дрожит, как жалкий воробей, над одной ничтожной жизнью!.. Абулхаир плюнул с досады. Неужели настолько измельчало его поколение? [7, с.28].
Не случайно
было такое построение войска. Так легче было держать в страхе людей, потому что
круговой порукой были они связаны, а развязкой могла быть только смерть [7, с.11-12].
4 группа реализует значения «много», «целостность», обусловленное самим контекстом.
Через три дня люди узнали, что дочь хана Гаиф-Жамал найдена в степи с торчащей в груди стрелой [7, с.18].
Львинное сердце должно быть у того, кто правит людьми и берет на себя ответственность за них перед богом [7, с.24].
А если простить джигита Саяна? Разве не примут люди такой поступок хана за признак слабости? [7, с.27].
Таким образом, в процессе анализа представленности понятия «человек» в художественном тексте обозначены группы, реализующие то или иное значение и представляющие большой интерес в плане исследования сопряженности понятий «человек» и «множество». Восприятие смысла текста не заканчивается на уровне переработки текста. Оно продолжается в мышлении, обрастает дополнительными компонентами познавательного, субъективного, семантического характера.
Список литературы
1
Лингвистический
энциклопедический словарь. Москва, 1990.
2 Сулейменова Э.Д. Понятие смысла в современной лингвистике.
Алма-Ата: Мектеп, 1989. – 160 с.
3 Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка.
Москва, 1984.
4
Макаров
М.Л. Анализ дискурса в малой группе. Тверь, ТГУ, 1995. – 82 с.
5
Богданов
В.В. Текст и текстовое общение. СПб, 1993.
6
Кубрякова
Е.С., Александрова О.В. Виды пространств текста и дискурса // Категоризация
мира: пространство и время. Материалы научной конференции. М., 1997. – С. 15-26
7
Есенберлин
И. Кочевники: Историческая трилогия/Пер. с каз. М.Симашко. – Алма-Ата: Жазушы,
1986. – 672 с.
8
Ахметжанова
З.К. Сопоставительное языкознание: казахский и русский языки. – Алматы, 2005. –
408 с.