Филологические науки/ 2. Риторика и стилистика.

                                        Д.ф.н. Чистякова И.Ю.

                     Астраханский государственный университет, Россия

                                Риторический портрет В.В.Путина

         В каждую историческую эпоху формируется свой идеал говорящей личности. В риторике он назван риторическим идеалом. Во времена античности им был судебный и политический ритор, в средние века – проповедник и воин, в эпоху Возрождения – писатель, ученый, художник, Просвещения – мастер слова. XX век представлен риторами поэтами, политиками, учеными, далеко не всегда порождающими своими выступлениями новизну мысли и стиля. Чтобы понять ту или иную эпоху, необходимо исследовать риторику этого времени, его стиль. Политический лидер выступает дольше и чаще других по времени и предлагает обществу обсуждение новых проблем, заявляя о своем видении их и порождая новизну мысли и стиля (сравни: учение А.К.Михальской о лидере «харизматического» типа). На наш взгляд, В.В. Путин соответствует этому образцу.

Почти в каждом выступлении Путин обращается к аргументу к данным, к свидетельствам, историческим справкам и аналогиям. Так, в заключительном слове на IX Петербургском Международном экономическом форуме (14июня 2005года) он сопоставляет «великую депрессию в США конца 20-х – начала 30-х годов» с развитием плановой экономики СССР и его индустриального могущества в это время; в выступлении на Мюнхенской конференции 2007 года он напоминает собравшимся о договоре 80-х годов между США и СССР о ликвидации ракет средней и малой дальности. В речи в Бундестаге в 2001 году он приводит много исторических фактов и умело комментирует их: «Немецкий историк Михаэль Штюрмер писал: Россию и Америку разделяют океаны, Россию и Германию разделяет великая история. Я бы сказал, что история, так же как и океаны, не только разделяет, но и объединяет. Важно правильно интерпретировать эту историю». (В.В.Путин. Речь в Бундестаге 26 сентября 2001 года). Все эти рассуждения построены на антитезе, тем более что в последнем примере она строится на развернутой метафоре, образно сглаживающей реальный контраст, существующий между Россией и Америкой, Россией и Германией.

         Известно, что эту речь Путин блестяще произнес на немецком языке. Во вступлении на русском языке перифраза сыграла роль эффекта неожиданности: «сегодня я позволю себе основную часть моего сообщения сделать на языке Гете, Шиллера и Канта, на немецком языке» (26 сентября, 2001 года). Концовка выступления тоже была неожиданной: после анализа современной политической ситуации ритор вновь обращается к историческим фактам, тем, что не разъединяют, а объединяют Россию и Германию (о первых германских племенах, которые появились на территории России, о немецкой интеллигенции конца XIX века – купцах, ученых, военных, политиках, о знаменитой Немецкой слободе и о культурном влиянии обоих народов, об императрице Екатерине Великой и княжне Елизавете, имевших немецкие корни. Ю.В. Рождественский утверждает, что «каждый носитель традиции как личность с особым духовным складом не может рассматривать свою традицию как факт, который подвергается научному или, хотя бы историко-филологическому анализу, - он доверяет своей традиции и живет в ней. Другие традиции, не свою, он может рассматривать как факт чужой культу­ры, но своя традиция для него есть его духовная сущность, даже не подле­жащая анализу без разрушения его личности» (Рождественский, 2000:126).

Уместная художественная метафора завершает политическое выступление: «… мы увидим, как бьется могучее, живое сердце России. И это сердце открыто для подлинного сотрудничества и партнерства». Метафора для Путина не столько украшение, сколько весомый аргумент, доказательство исторической связи и сотрудничества двух стран на протяжении долгой и непростой истории. А метафора «бьется могучее, живое сердце России» вовсе не звучит пафосно, а скорее уместно и убедительно, вызывая в сознании аудитории философский концепт «душа России».

Из аргументов ритор отдает предпочтение и использует во всех своих выступлениях аргумент к авторитету, сочетающийся с аргументом к регрессу: «никогда даже в самые мрачные времена – никому не удавалось задушить дух свободы, гуманизма, заложенный еще Вильгельмом фон Гумбольдтом и Лессингом» (речь в Бундестаге, 2001 год); «Как сказал еще в первые дни разгоравшейся Второй Мировой войны Франклин Рузвельт: «Где бы ни был нарушен мир, мир повсюду оказывается в опасности и под угрозой»» (Речь в Мюнхене, 2007 год). Возможность говорить перед таким представительным собранием является преимущественным правом первого лица государства. И здесь Путин выступает и в статусе политика, и в статусе дипломата.

Следует признать, что в этом публичном выступлении присутствуют доказательные тезисы о духовных ценностях, следовательно, речь имеет риторическое содержание (основание: этос). Путина как политического ритора отличает ответственное отношение к собственному слову. В публичном выступлении речи, произнесенном в Бундестаге, соблюдается традиция преемственности, характерная для статусных выступлений политика. Ритор утверждает, что «мир более не делится на два враждебных лагеря», но противоречия остались. И потому в речи не однажды появляется антитеза, сопровождаемая, однако, параллельным синтаксическим строением, настраивающим на мирное обсуждение проблемы: «Несмотря на множество сладких речей, мы по-прежнему втайне противимся друг другу. То требуем лояльности по отношению к НАТО, то спорим о целесообразности его расширения. И мы до сих пор не можем договориться по проблемам системы противоракетной обороны. На протяжении многих десятилетий ХХ века мир действительно жил в условиях противостояния двух систем — противостояния, которое неоднократно ставило человечество на грань уничтожения.

Это было настолько страшно, и мы настолько привыкли жить в этом ожидании катастрофы, что по-прежнему не в состоянии понять и оценить перемены, которые происходят в сегодняшнем мире. Мы будто и не замечаем, что мир более не делится на два враждебных лагеря. Мир, уважаемые дамы и господа, стал значительно сложнее».

Как риторический факт необходимо отметить виртуозное владение Путиным антитезой, без которой не состоится ни одно из его выступлений. Иногда антитеза как показатель стиля политика очень умело вводится с помощью каскада риторических вопросов: «Но что же происходит в это же самое время? Думаю, очевидно, – процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот – это серьезно провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия. И у нас есть справедливое право откровенно спросить – против кого это расширение? И что стало с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора? Где теперь эти заявления? О них даже никто не помнит. Но я позволю себе напомнить в этой аудитории, что было сказано. Хотел бы привести цитату из выступления Генерального секретаря НАТО господина Вернера в Брюсселе 17 мая 1990 года. Он тогда сказал: «Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности». Где эти гарантии?» (Мюнхен, 2007 год).

Риторические вопросы наряду с антитезой усиливают используемую ритором тактику критики и тактику разъяснения, более пяти развернутых антитез, лексические и синтаксические повторы, сравнения, метафоры, риторические восклицания, 19 вопросов, хотя не все из них могут быть отнесены к собственно риторическим. После них ритор дает исчерпывающий аналитический комментарий.  Целям убеждения служит и градация: «Россия намерена строго выполнять взятые на себя обязательства. Надеемся, что и наши партнеры будут действовать также транспарентно и не будут откладывать на всякий случай, на «черный день» лишнюю пару сотен ядерных боезарядов. И если сегодня новый министр обороны Соединенных Штатов здесь нам объявит, что Соединенные Штаты не будут прятать эти лишние заряды ни на складах, ни «под подушкой», ни «под одеялом», я предлагаю всем встать и стоя это поприветствовать» (Мюнхен, 2007 год). Градация здесь усиливается иронией.

Наряду с общеизвестными метафорами («политические рычаги», «красный свет», «пучина конфликтов», «международный ландшафт», «европейская семья»») в Мюнхенской речи звучат метафоры индивидуально-авторские («неразорвавшиеся снаряды», «генератор человеческих трагедий», «архитектура глобальной безопасности»). Метафора обладает силой риторического воздействия и используется как аргумент. По справедливому замечанию А.К.Михальской, «именно метафора определяет эстетику и поэтику политики. А политика без поэтики не состоятельна. Пропаганда должна в точности соответствовать внутренней жизни людей, которые ей занимаются; в противном случае она не достигнет цели» (Михальская А.К., 2005: 126).

И та, и другая речь заканчиваются призывом к сотрудничеству и партнерству. И та, и другая речь оказались историческими, эпохальными: все предсказания ритора сбылись. И та, и другая речь представляют собой стилистический образец президентской риторики, где новизна мысли передается оригинальным стилем.

Умение объединить аудиторию и увлечь слушателей своими идеями порождается системой тактик выступлений Путина (тактика привлечения внимания; тактика приглашения к совместной деятельности; тактика уточнения; тактика формирования общего познавательного пространства; тактика осуждения; тактика упрека; тактика возражения; тактика убеждения). Одни и те же тактики и стратегии политические риторы применяют по-разному, ибо речь каждого из них имеет свой замысел и свое стилистическое воплощение.

Однако не все тексты Путина доведены до совершенства и подготовлены с особой тщательностью. Это касается, прежде всего, импровизированных жанров: политических бесед, интервью, диалогов в прямом эфире, где Путин говорит с народом прямо и откровенно, иногда использует сниженную лексику и жаргон, к примеру, про национализацию: «ставить в стойло этих людей», про свист в Олимпийском: «физиономия моя вызвала недовольство», про выборы губернаторов: «с целью прихода к власти не брезговали ничем», про Касьянова: «к нему и кличку в свое время прилепили…», «заниматься кадровой чехардой» и др. (Прямой эфир с гражданами РФ, 2012год). Порой Путин отходит от диалектических аргументов и использует в своих выступлениях уловки, к каковым относятся: тактика стимулирования игры воображения, когда ритор в начале беседы ставит множество вопросов; тактика опровержения тезиса; тактика предвосхищения основания; тактика установления нужных говорящему ассоциативных связей; тактика снятия напряженности (использование лексики с положительной коннотацией, теплых слов, личных обращений, комплиментов, шутки для установления более тесного контакта с аудиторией; прием стилизации под разговорную речь с ее высокой экспрессивностью («… я десять лет как раб на галерах…», «что я вам тут буду землю из горшка есть?») (из пресс-конференции Путина в Кремле). Хотя необходимо признать, что часто подобные ответы становятся следствием вопросов журналистов, прибегающих к эристическим уловкам и софизмам.

О Путине написано много. Интересна книга Н.Геворкяна «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным», изданная в 2000 году. Еще больший интерес, особенно для филологов, представляет книга А.Пушкова «Путинские качели. Постскриптум: десять лет в окружении». В течение десяти лет А.Пушков работал спичрайтером у президента Путина.

Путин пришел к власти и утверждался как политический оратор в напряженный исторический момент эпохи. Предшествующему ритору это не удалось в силу многих объективных и субъективных причин. Безусловно, Путин имеет хорошо подготовленных спичрайтеров и произносит профессионально написанные ими речи. Однако, во-первых, его исполнение этих речей состоится на должном риторическом уровне, во-вторых, он часто и умело импровизирует, и заученной неискренностью это никак не назовешь. Следует признать. Что его предшественник не сумел бы даже прочитать эти тексты. Для убедительности легко сравнить новогоднее поздравление Ельцина 1999года с новогодним поздравлением Путина 2000года. Примитивный, стандартный синтаксис первого текста строится на коротких, простых, нераспространенных предложениях: «Я принял решение. Я хочу попросить у вас прощение. Я ухожу. Я сделал все, что мог».

Новогоднее телеобращение президента Путина в 2000году было другим по лексическому богатству, по художественной стилистике с представлением метафоры, синонимов и других средств образности. Оно предлагало новизну мысли и стиля. Это был другой стиль жизни в целом. Известно, что впервые свой народ с новым 1971годом поздравил Брежнев, но этот факт не перешел в традицию в связи с нездоровьем и плохой дикцией генсека. Эксперименты Горбачева тоже не привели к успеху. Как справедливо пишет А.К. Михальская, « начиная с периода властвования Н.С.Хрущева, а затем и на протяжении правления Л.И.Брежнева, речь власти приобретает в нашей стране явные диалектные южнорусские черты. Южнорусский диалект (носителями которого были и ключевые фигуры, и их окружение, пришедшее с ними в Москву, - многочисленные выходцы из южных областей России) продержался «у власти» вплоть до исчезновения с политической арены М.Горбачева» (Михальская А.К., 1996:91). После этого Россия услышала примитивный ораторский стиль Ельцина, произносившего речи с «бумажной» подсказки или с бегущей строки, забавный стиль Черномырдина, веселившего много лет своими публичными высказываниями Россию и Украину. Необходим был образец хорошей речи.

Что же отличает публичные выступления Путина от выступлений других известных политиков? Тактика единения, подчеркивание общности интересов и ценностных ориентаций оратора и слушателей порождает обилие риторических и адресных вопросов; частые лексические повторы, фигуры, построенные на повторах (анафора, геминация и др.) свидетельствующие о смысловой важности рассуждения и интонационно-логических акцентах речи; параллелизм, позволяющий выйти на динамичное сопоставление явлений современной действительности; асиндетон, с характерной для него быстрой сменой событий и стремительным движением вперед с учетом исторической перспективы; антитеза в сочетании с метафорой, передающей идеологию текста и обладающей «силой риторического воздействия». Политический дискурс Путина порождает образный и риторически совершенный стиль, с органично и уместно включенными в него тропами и фигурами. По существующим этическим правилам классической риторики, речь политического оратора должна служить лишь благородным целям и произноситься ради улучшения жизни общества, которому небезынтересно, какой будет первая речь Путина на посту президента России в 2012году.

 

                                                  Литература

1.    Михальская, А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике [Текст]/ А.К. Михальская – М.: Academia, 1996. – 192с.

2.    Рождественский, Ю.В. Принципы современной риторики [Текст] / Ю.В. Рождественский. – М.: Аргус, 2000. – 135с.

3.    Михальская, А.К. Метафора в современной политической речи [Текст] / А.К. Михальская // Вестник Литературного института им.А.М. Горького. – 2005. - №4. – С.113-127.