Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева

Старший преподаватель кафедры Общего языкознания и теории перевода

Комарова Л.Я.

Казахстан

г. Астана

Отражение двуязычия в художественной прозе Ч.Т. Айтматова

В истории мировой культуры художественный билингвизм известен с древних времен. На рубеже двух последних веков он остается предметом эмоционального, заинтересованного обсуждения как специалистов-филологов, так и «природных лингвистов» - носителей языков, чем собственно доказывается его универсальная сущность.

Как уникальный феномен в истории развития человеческой культуры художественный билингвизм изучается в различных аспектах и под разными углами зрения. Представляя собой особый продукт человеческой деятельности, он является едва ли не самым красноречивым доказательством межкультурной коммуникации – диалога двух культур. Особое историческое и культурное значение имеет традиция художественного билингвизма, основанного на базе русского языка как языка творчества. Поскольку русский язык наиболее развитый в письменном отношении определил тенденции литературного подъема Прибалтики, Центральной Азии, Средней Азии, вовлекая соседние государства и давая мощный толчок своеобразному развитию каждой из национальных литератур. Разница в функционировании между национальными русскими языками начала XX века, необходимость в знании русского языка, появление билингвальных личностей, рождение национальных литератур на русском языке говорило о возникновении новой структуры. В этот период русский язык перестал совпадать только с русской языковой культурой как в «геолингвистическом», так и «культурно-духовном пространстве». [8. ]

Развитие русской и национальных культур требовало новых способов описания тех или иных объектов в новых условиях коммуникации. Поэтому культура выдвигала «посредников» или, по О.О. Сулейменову, «проводников», создавших национальные образы на языке русской культуры, что способствовало восприятию носителями русской языковой культуры. Следовательно, появление билингвальных авторов было с одной стороны неизбежным фактом, в силу исторических условий, и с другой стороны – закономерным, с точки зрения эволюции культур.

В настоящее время предпринимаются попытки осмысления новой парадигмы изучения русской и других языковых культур, роли и значения литературы второй половины XX века роли и функции, как созданных писателями художественных образов, так и самих писателей в историческом процессе, в частности – русскоязычных писателей, но не русских по происхождению. «Скажем прямо: не было бы русской литературы – не было бы и современной казахской, кыргызской, туркменской, каракалпакской и многих других литератур. Для самостоятельного развития настоящего уровня в прежних общественных условиях этим литературам потребовалось бы, не одна сотня лет. Никакая другая литература – ни английская, ни французская, ни немецкая, ни американская не смогли выполнить такую благородную историческую миссию» [1.с. 340].

Исследование языковых средств, к которым обращается национальный писатель при создании художественного образа на русском языке, свидетельствует как об особенностях творчества билингвального писателя, так и своеобразии обеих языковых культур.

Среди большинства билингвальных писателей следует отметить имя кыргызского писателя Ч.Т. Айтматова. Первое произведение «Джамиля», написанное писателем в тридцать лет, и покорившее мировую общественность. Молодой прозаик внес немалый вклад в многонациональную советскую литературу. Вслед за «Джамилей» появляются повести «Тополек мой в красной косынке», «Верблюжий глаз», «Первый учитель», «Прощай, Гульсары» и другие, романы «И дольше века длиться день», и «Плаха». Молодой писатель, сын гор и степей овладел культурой слова и завоевал творческие высоты времени. Серьезную роль в быстром развитии природной одаренности писателя сыграли художественно-поэтические традиции народа, издавна отмечаемая исследователями высокая культура слова киргизов. Кара-киргизы «отличаются необыкновенным умением говорить. Действительно, нельзя не удивляться тому, как киргизы владеют своим языком. Киргиз всегда говорит бегло, не останавливаясь и не запинаясь. Излагая свои мысли точно и ясно, он умеет придать своей речи известную долю изящества»[6. с. 220-221].

Чингизу Айтматову всегда была чужда национальная ограниченность. О значении великих традиций классической и советской литературы писатель высказывался многократно: «В необъятном мире русской литературы, берега которой не окинешь взглядом, люблю я толстовскую мудрость и психологическую сложность его образов, люблю потрясающий драматизм и яркость шолоховских характеров, люблю революционную романтику Горького и Маяковского, люблю бесконечное чеховское человеколюбие и бунинскую тонкость мировосприятия, люблю фадеевскую коммунистичность и дали твардовской поэзии, леоновскую интеллектуальность». [2.]

В формировании творческой индивидуальности писателя большую роль сыграло превосходное знание и владение русским языком, языком межнационального общения советских народов. Но он не только владеет русским языком, но и сделал русский язык одним из двух языков, на котором пишет свои произведения. Здесь следует еще раз отметить двуязычие Ч. Айтматова, весьма важное для понимания творческого своеобразия писателя. В советский период многие писатели писали как на родном, так и на русском языке, переводили с одного языка на другой (В. Быков, Р. Кутуй, Ю. Рытхэу). Некоторые теоретики и литераторы отмечали тот факт, что «нет ни одного слова, которое совершенно точно совпадало бы по своему значению со словом другого языка» [3. с. 205]. Чингиз Айтматов не раз признавал благотворное воздействие переводческого труда на его собственный творческий мир, поскольку осознать богатства родного языка можно лишь при сопоставлении его с другими языками. Когда писатель стал писать прозу на двух языках, он отмечал полезность такой работы: «Я пишу свои книги на киргизском и русском. Если книга вначале на киргизском языке, я ее перевожу на русский и наоборот. Это чрезвычайно интересная внутренняя работа писателя, ведущая, по моему убеждению, к совершенствованию стиля, к обогащению образности языка».

Исследователи, занимающиеся проблемами художественного творчества двуязычных писателей, отмечают воздействие их на развитие русского литературного языка. [7.]. Ч. Айтматов создавал свои прозаические произведения на русском языке, тем самым сближая языки на пути их взаимодействия. Писатель, будучи киргизом по национальности и описывая жизнь, обычаи, легенды своего народа, вводит национальную лексику в свои произведения, при этом делает разные замечания, пояснения, ссылки, сноски, сравнения в зависимости от конкретного слова, речевого употребления и творческого замысла писателя. Он использует разные способы пояснения к тюркским словам, даже к тем, которые уже знакомы читателю, русскому по национальности, например: дувал- глинобитная ограда, дасторкон- праздничная скатерть с угощением для гостя (Тополек мой в красной косынке), шурпа- мясной суп, камча- кнут (Ранние журавли). Особое место занимают пояснения к словам, обозначающим лиц по роду деятельности, профессии, специфичным для условий национальной жизни: агай- (здесь) учитель (И дольше века длиться день), «Дюйгиен работал колхозным мирабом» (мираб- лицо, ведающее оросительной системой). (Первый учитель).

Лексика, называющая людей, их родственные отношения: «Все теперь видели, какой у него умелый агай (агай-старший брат)» (Ранние журавли); «Каждый год приезжает вместе с джезде (джезде – муж старшей сестры)» (Тополек мой в красной косынке); кичи апа - кыргызский южный этноним «младшая жена по отношению к детям мужа»; джене - жена старшего брата по отношению ко всем родственникам мужа; кичине бала- это уважительное отношение к младшему «родственнику», которое подчеркивает возраст (Джамиля); байбиче- уважительное обращение к женщине (Тополек мой в красной косынке); кокетай - ласкательно-уменьшительное и в то же время снисходительное обращение (И дольше века длиться день). Обращение, имеющие соответствия в русском речевом этикете, употребляются редко. Они характеризуют эмоциональную переживание, напряженность речи персонажа и поясняются прямым текстом: «А сам (Аджимурат) плачет взахлеб и только одно твердит – Ата, атаке, ата, атаке.(Ата. Атаке- папа, папочка)» (Ранние журавли). «Успокойся, Энеке» (Энеке - матушка)» (Белый пароход).

Взаимопроникновение двух языков в художественной прозе Айтматова рассмотрим на уровне лексики. На страницах произведений писателя можно встретить тюркизмы, не нуждающиеся в переводе: аил, кизяк, аксакал, бай, чабан, отара и другие. Они нашли место в лексическом составе русского языка, отражены в толковых словарях, например, в словаре С.И. Ожегова: аул по-киргизски аил- селение (на Кавказе и в Средней Азии); бай – кулак, богач (в Средней Азии), отара- большой гурт овец; чабан- пастух, преимущественно пасущий овец.

Характерной чертой обладают составные слова, к примеру: Жоламан — имя, образованное от двух слов: жол — путь, аман — здоровье; по смыслу — будь здоров в пути; сырттан — (здесь)- сырт – вне, тан-из сверхсущество, например, сверхсобака, сверхволк (И дольше века длиться день).

Наряду с авторскими комментариями Айтматов дает им дополнительное объяснение, переводит их, вынося за пределы текста: манкурт- человек, не помнящий предков, не желающий помнить заветов своих родителей; аргамак- скакун чистых кровей; шубат- кумыс из верблюжьего молока; таубакель- была не была; бейбак- несчастливица; бечара- бедолага и другие.

В русском языке нет эквивалента словосочетанию «ийрек толкуны» (И дольше века длиться день), поэтому писатель прибегает к развернутому комментарию в тексте: «Такие волны аральские рыбаки называют ийрек толкун кривобокие волны. Ийрек толкуны - ранние предвестники грядущего шторма. Но сами по себе они не опасны, и можно было, не стращась, плыть подальше в море. Пошаливали ийрек толкуны, крутили лодку, поэтому они кривобокие, неверные, шаткие волны. Только бы море потерпело малость – что-то уж больно крутят ийрек толкуны».[из текста Буран. Полуст] Приведем аналогичный пример с заимствованным словом алабаши (пестрая голова). «Может к вечеру или к ночи поднимутся штормовые волны - алабаши, пестроголовые ревуны. И тогда закипит грозный Арал от края и до края, белой пеной покроется, и никто не посмеет тогда сунуться в море». Если рассмотреть данные примеры с точки зрения словообразования, к примеру, на казахском языке существительные звучат как толкун и алабас в единственном числе, а во множественном числе добавляется суффикс дар для толкун (толкундар), и тар для алабас (алабастар). В свою очередь, Ч. Айтматов для русского текста, для русскоязычного писателя выбирает словообразовательную модель русского языка: заменяет суффикс множественного числа казахского языка на суффикс русский. В результате замены получается: ийрек толкун+ы и алабаш+и.

Также для сравнения приведем следующие примеры: Сары-Озек+и, Сары Озек+ские Земли (географическое название), Сарозек+ский космодром озек+цы (люди, проживающие на этой территории), найман+ы (название рода), каранар+овский (Каранар- кличка верблюда; что означает кара- черный, нар- сверхсильный верблюд), Боранлы-Буранный … «Весь как есть, как на духу, открытый всем ветрам на свете, особенно зимним, когда метут сарозекские вьюги, заваливая дома по окна сугробами, а железную дорогу холмами плотного мерзлого свея… Потому и назывался этот степной разъезд Боранлы‑Буранный, и надпись висит двойная: Боранлы — по‑казахски, Буранный — по‑русски» [5.с.8], боранл+инцы (люди, проживающие на разъезде Буранный).

Обращение писателя к словообразовательным моделям русского языка объясняется тем, что на разных уровнях языковой системы языка имеются языковые шаблоны, образы, формы, модели построения предложений, о которых ему известно как языковой личности, овладевшей вторичной языковой системой. [4. с. 194].

Таким образом, национальная лексика, выражая национальное содержание во всем его разнообразии, объясняется, конкретизируется, уточняется с помощью авторского особого, чуткого отношения к двум языкам, сближающего языки для понимания читателем истинной красоты этих языков.

Чингиз Айтматов использует образный потенциал национальной лексики, ее экспрессивно-стилистические возможности, пытается разъяснить внутреннюю форму слова, т.е. пытается выделить признак, который лежит в основе наименования. Например: «Птички эти – срайсы, а прозываются они так потому, что всю жизнь понукают свистом своим некого солового жеребца: «Чу, чу, сарайгыр! Чу, чу, сарайгыр». (сарайгыр- соловая масть, айгыр- жеребец) (Ранние журавли). «Да и откуда он (Танабай) мог знать, что его старый иноходец Гульсары, прозванный так за свою необыкновенную светло-желтую масть, последний раз в своей жизни преодолел Александровский подъем. (Гулсары – желтый цветок, лютик)». (Прощай, Гулсары!). К национальным словам, обладающим эмоционально- экспрессивной окраской, как правило даются односложные переводы: «А она (Укубала), невезучая бейбак, не послушалась аульных старушек». (бейбак- несчастливица)» (И дольше века длиться день).

Как отмечают исследователи, авторские пояснения, в первую очередь, являются своеобразным толковым словарем к лексике, отражающей национальный характер произведений. Однако, способ толкования, в данном случае, тюркизмов выбирается автором в зависимости от наличия или отсутствия соответствующего эквивалента в русском языке. При наличии русской параллели автор пользуется прямы переводом, например: «устаке- мастер», «арстан, толбарс, борибасар- лев, тигр, волкодав».

Если в русском языке имеется слово, которое передает значение национального слова в его приблизительном значении , то используется сравнительно- сопоставительный метод описания: «кетмень- сельскохозяйственное орудие типа мотыги» (Первый учитель). При отсутствии русского эквивалента обычно используется толкование с уточняющей конкретизацией: «тебетей- шапка, отделанная мершлуком или лисьим мехом» или описательное толкование: «О-о, кокуй-ой, что это за дети! (кокуй – возглас удивления)».

По наблюдения лингвистов, у Чингиза Айтматова пояснения, толкования, конкретизация слов и выражений имеют особо важное значение. Они являются своеобразным способом внедрения отдельных национальных элементов в русскоязычную структуру текста. Введение национальных слов в произведениях сопровождается повторяемостью, что дает определенную возможность их смыслового, грамматического и словообразовательного освоения.

Ч. Айтматов – писатель глубоко национальный. Начав писать свои произведения на киргизском языке, Айтматов с самого начала стал широко известен как писатель русской литературы. Ч. Айтматову, благодаря овладению русской языковой культурой как способом описания действительности, удалось в своих произведениях передать присущие национальному образу черты. Его произведения переводятся на русский язык, и сам он выступает в роли переводчика своих рассказов и повестей, и таким образом, относится к так называемым двуязычным писателям.

Список использованной литературы

1. Айтматов Ч.Т. В соавторстве с землею и водою. Очерки, статьи, беседы, интервью. Фрунзе: Кыргызстан, 1978. 408 С.

2. Айтматов Ч.Т. Статьи, выступления, диалоги, интервью. М., 1988

3. Алексеев М.П. Восприятие иностранных литератур и проблема иноязычия: Труды юбилейной научной сессии ЛГУ.- Л.,1946. С.205

4. Бахтикиреева У.М. Творческая билингвальная личность (особенности русского текста автора тюркского происхождения: научное издание. Астана: Издательство «ЦБО и МИ», 2009. 259 С. Монография. Изд. Второе доп.

5. Чингиз Айтматов, «И дольше века длится день» («Белое облако Чингизхана»), Повесть: Главная редакция Кыргызской Советской Энциклопедии; Бишкек; 1991 С.188

6. Воронов В.И. Чингиз Айтматов. Очерк творчества. М., 1976. 221 С.

7. Гусейнов Ч.Г. Проблема двуязычного художественного творчества в советской литературе// Сб. Единство, рожденное в борьбе и труде. –М.: Известия, 1972

8. Солнцев Г.Д., Михальченко В.Ю. Языковая ситуация и языковая политика в РФ// Проблемы Языковой жизни РФ и зарубежных стран, 2000

9. Словарь лингвистических терминов. - М., 1966