Филологические науки/ 7. Язык, речь, речевая коммуникация

к.ф.н., доцент Шингарева М.Ю., магистрант Ахметова И.

Академический инновационный университет, Казахстан

Концептосфера "заблуждение" в русской и английской лингвокультурах

Термин "концепт" находит в современной научной парадигме различные толкования, которые объединяет подход к концепту как к понятию, выраженному на уровне языковой системы. Словарные дефиниции терминов "концепт" и "понятие" достаточно близки, в том числе этимологически. Концепт – это понятие, т.е. мысль, отражающая в обобщенном виде реалии действительности посредством фиксации их свойств и отношений (восходит к лат. conceptum "понятие", от concipio "понять", "постичь", pass.concipi "брать начало"). Такая картина наблюдается в английском, французском, итальянском и в других языка. В английских словарях концепт – идея, лежащая в основе целого класса вещей, общепринятое мнение, точка зрения (general notion) [Hornby 2000: 176]. В современном французском языке концепт также понимается как обобщенная репрезентация объекта [Le Petit Robert 1979:356]. В русском языке, по свидетельству Ю. Степанова, слово "концепт" возникло путем транслитератации латинского conceptus, что означает буквально "понятие, зачатие" (от глагола concipere – зачинать). Ю. Степанов подчеркивает, что слова концепт и понятие одинаковы по своей внутренней форме [Степанов 2001: 43]. В. Г. Зусман в результате сравнения внутренней формы и этимологии термина в европейских языках приходит к выводу, что "концепт" содержит одновременно 1) "общую идею" некоего ряда явлений в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея "зачинается" во множестве конкретных, единичных явлений. Таким образом, смысловая структура концепта содержит понятийный уровень, противопоставленный собственно семантическому (языковому) уровню, находящему непосредственное выражение в лексических значениях. Примером разграничения этих двух уровней может служить синонимический ряд: каждый из входящих в синонимический ряд синонимов обладает своим, предельно близким другим синонимам данного ряда лексическим значением, при этом все они объединяются в синонимической группе неким общим смыслом, представителем которого (но не адекватным выразителем) выступает доминанта – один из членов синонимического ряда; носителем смысла синонимического ряда является понятийный уровень концепта [Черепанов, Орлова 2003: 116].

Понятийный уровень концепта находит отражение в энциклопедическом описании и научном познании. Термин "заблуждение" функционирует в различных науках, например, в философии, юриспруденции, психологии. Философы со времен античности обращаются к исследованию проблемы заблуждения, которое является "необходимой и неизбежной составляющей познавательного процесса" [Кузнецов 2001: 3]. Значительный вклад в разработку многих аспектов этой проблемы внесла саратовская школа философов (В. Б. Устьянцев, В. Н. Гасилин, В. Н. Ярская и др.). А. С. Кузнецовым обоснован и выделен онтологический статус заблуждения, выявлены направленность развития заблуждения в научном познании, его экстенсивные и интенсивные параметры; определено, что нелинейные концепции развития научного познания не сокращают количество заблуждений в познании, а увеличивают вариативность заблуждений. Заблуждение – атрибутивный компонент научного познания с точки зрения внутренней логики его развития, одно из необходимых следствий его существования, вызывающих к жизни проблему критериев научного знания. Заблуждение в науке не абсолютно, так как негативный его момент не всегда является помехой формирования научного знания. Наоборот, в отдельных случаях оно выполняет положительную функцию до тех пор, пока не находятся более точные ответы на поставленные вопросы. В философии и психологии выработано много научных определений термина "заблуждение", авторы которых стремятся отразить все существенные стороны этого понятия. Так, А. Г. Спиркин считает, что "заблуждение – это содержание сознания, не соответствующее реальности, но принимаемое за истинное" [Спиркин 2000: 462]. При этом для философии и в особенности для психологии существенным является разграничению понятий "заблуждение" и "ложь". Ф. Ницше не делает различий между категориями "ложь" и "заблуждение" поскольку считает, что мораль предполагает наличие лжи, в основе моральных допущений лежат заблуждения. Однако если философы особое внимание уделяют соотношению понятий "истина" или "заблуждение" (ложь), то психологов интересует в первую очередь понятие "ложь"; при этом они делают акцент на содержательной стороне этого понятия [Знаков 1993, 1999].

Мы видим, что понятийный уровень концепта "заблуждение" ориентирован на сугубо научное толкование термина, который рассматривается в терминосистемах различных наук в соотношении с однопорядковыми – сходными или противопоставленными – понятиями.

Как отмечает В. И. Карасик, оценочный потенциал ключевого для научного дискурса концепта "истина" сводится к следующим моментам: истина требует раскрытия, она неочевидна, путь к истине труден, на пути к истине возможны ошибки и заблуждения, сознательное искажение истины подлежит осуждению, раскрытие истины требует упорства и большого труда, но может прийти и как озарение, истина независима от человека. Для научного дискурса актуальным является доказательство отклонения от истины, т.е. доказательство заблуждения [Карасик 2000].

Заблуждение – не-истина, однако это необходимая составляющая процесса познания, в заблуждение можно впасть на пути поиска истины, поэтому возможно и выйти из заблуждения на путь истинный. Это понятия противоположные, но не взаимоисключающие, в отличие от ошибки, которая не может занять место истины. Н. Д. Арутюнова убедительно доказывает, что концепты "правда" и "истина" локализуются в принципиально разных пространствах: Истина относится к Божественному миру, истина и истинность – к логическому пространству, правда – к миру человека. "При вхождении в один мир – сферу человеческой жизни – эти понятия дифференцируются и по содержанию, и по оценочным коннотациям" [Арутюнова 1991: 30].

Системным контекстом для концепта "истина" выступает совокупность оппозитивных концептов "правда", "заблуждение", "ложь", "фантазия", "вранье" [Гак 1972: 24].

Учитывая тот факт, что внутренняя форма часто является основной составляющей концепта, заключенной в слове-имени концепта, анализ лексической структуры слова "заблуждение" начнем с выяснения его этимологии.

В основе его лежит корень БЛУДЪ, представленный многочисленными дериватами: блудникъ, блудить, блудница, блудливый; блуждать; ублюдок.

В истории русского литературного языка глагол ЗАБЛУДИТИ постепенно уступал место своим дериватам. Заблудиться употребляется в прямом, пространственном и в некоторых переносных значениях, связанных с ошибкой, непониманием (в трех соснах заблудиться). Заблуждение приобретает книжную, философско-религиозную окраску, что, несомненно, связано с библейской семантикой этого слова. В словаре И. И. Срезневского и в Словаре древнерусского языка XI-XIV веков под ред Р. И. Аванесова, кроме прямого значения (заблудиться, отклониться), приводятся примеры отклонения в нравственном смысле, а заблуж(д)ение – не только странствование, но и совершения греха:

Многiя христiяне … заблудили отъ истинные христианскiе православные веры.

Обративы грешника отъ заблужения пути его; заблоуженье идольское.

В современном русском языке зафиксированы следующие лексические значения данного слова-имени концепта:

Ошибочное, ложное убеждение, понятие, мнение.

Состояние превратно мыслящего, ошибающегося.

Ошибочный проступок, промах [БАС: т.4].

Очевидно, что наиболее точным выражением состояния заблуждающегося героя являются значения 1 ("ошибочное убеждение") и 2 ("состояние ошибающегося"): Но вскоре бедная княжна Свое теряет заблужденье; На языке тебе невнятном Стихи прощальные пишу, Но в заблуждении приятном Вниманья твоего прошу (Пушкин). Заблуждение противопоставляется правде (истине): Ты тихо ждешь – да пройдет заблужденье: Оно пройдет и солнце правды Всех озарит (Пушкин).

Заблуждение в русской языковой картине мира не синонимично лжи, обману, поскольку в заблуждении присутствует сема пассивности, ненамеренности ложного положения, в котором оказывается герой, поэтому можно предполагать имплицитную сему драматизма, трагичности этого положения (концепт обман как произнесенная ложь/сокрытие правды был подробно и убедительно рассмотрен в работах Н. Н. Панченко) [Панченко 1999 и др.]. С другой стороны, заблуждение – не совсем ошибка, семантика слова-имени концепта предполагает достаточно длительное, не "однократное" пребывание в состоянии заблуждающегося. Пространственно-темпоральная сема, являющаяся основной в прямом значении глагола блуждать, присутствует в отглагольном существительном, и это также подчеркивает длительность, протяженность "блужданий" (заблуждения) во времени. Кроме того, как было отмечено, в русском языке это слово имеет выраженный книжный характер, ассоциирующийся с философско-религиозным пониманием концепта. Сходная картина наблюдается в близкородственных (славянских) языках: Так, в украинском заблудження имеет пометы книжное, редкое и употребляется в тексте Библии, в философских сочинениях и т.п.:

В Нього сила та задум, у Нього заблуджений i той, хто проiзводить до блуду (У Него могущество и премудрость, пред ним заблуждающий и вводящий в заблуждение) (Книга Иова 12: 16).

В английском языке ни mistake, ни error не имеют столь ярко выраженной книжной окраски и по своим значениям они ближе, чем русские заблуждение и ошибка. Обе лексемы в основном значении толкуются как "ошибка, заблуждение, ложное представление" (error) или "ошибка, недоразумение, заблуждение" (mistake). В некоторых контекстах они взаимозаменяемы (spelling error – spelling mistake). Тем не менее, латинская этимология лексемы error придает многим ее значениям книжный характер (to dispossess of an error выводить из заблуждения, cardinal error смертный грех, error означает также ошибку в юридической терминологии и т.д.). Ярко выраженный книжный характер имеют дериваты, связанные по происхождению с латинским errare: errancy (заблуждение), errant (странствующий), errantry (странствия, приключения странствующего рыцаря), erring (заблудший, грешный) и др. Поэтому в переводе текста Библии на английский язык эквивалентом заблуждения обычно является error, что связано с его латинским происхождением. В латинском языке error, erroris (от errare) – поиски, блуждания, в переносном значении – неуверенность, незнание, отсюда значения ошибка, наваждение, заблуждение, ересь в церковной латыни. Cр. английский перевод приведенных выше Библейских текстов:

We are from God; he who knows God listens to us; he who is not from God does not listen to us. By this we know the spirit of truth and the spirit of error (First John 3:12).

And in the same way also the men abandoned the natural function of the woman […] receiving in their own persons the due penalty of their error (Romans 4:15).

Сочетаемость обеих лексем достаточно широкая, происходит ее постоянное расширение. Так, error активно используется в современной терминологии, особенно в компьютерной; mistake – в области политической лексики (iraq (iraq war) mistake, george bush mistake, kerry mistake, president mistake etc.). В терминологическом употреблении, в частности, в деловых письмах, error встречается значительно чаще: We regret to inform you that we have discovered an error in your order [...]. So to avoid further error [...] (К сожалению, мы вынуждены Вам сообщить, что мы обнаружили ошибку в Вашем заказе ... С тем, чтобы избежать ошибок в будущем...). Но в юридической терминологии: medical mistake – врачебная ошибка.

В крылатых выражениях и паремиях несколько чаще употребляется mistake, что, по-видимому, также связано с более книжным характером лексемы error:

The man who makes no mistake does not usually make anything.

Never interrupt your enemy when he is making a mistake.

Don't make people feel bad if they make mistakes.

Концептосферу заблуждение в русском языке образует в первую очередь синонимический ряд ошибка, просчет, промашка, погрешность, ляпсус. Однако следует подчеркнуть, что концептосфера заблуждение в художественном повествовании с текстообразующей иронией пополняется новыми компонентами, эксплицируется в бесконечно разнообразных герменевтических указателях. Эти указатели могут быть лексическими (смутная догадка, мимолетное и слабое воспоминание, досада непонимания, факир, химера (the chimera), иллюзия (illusion), незнакомый, чужой город, бессмысленный и непонятный). В ряде случаев непонимание, заблуждение описывается в достаточно широких контекстах, что дает большие возможности для интерпретатора текста: Я ничего не понимаю больше, совсем ничего не понимаю; Я не могу разобраться в настоящем моменте советской власти – Л. Чуковская; Мысль дразнит мой мозг и уходит на дно – Н. Садур. Заблуждение может передаваться как лексикой, выражающей модальность неуверенности (неопределенные местоимения где-то, кто-то), так и лексическими конструкциями, эксплицирующими уверенность заблуждающегося героя, что является маркером иронии (I know, he hadn't any right, it wouldn't do him any good, As I tell everybody, I draw my own conclusions). Большое значение в передаче состояния заблуждения могут иметь лексические сигналы внезапности (вдруг).

Таким образом мы видим, что концептосфера «заблуждение» несет признаки языковой универсалии, которая может квалифицироваться как семантико-стилистическая универсалия, или универсалия художественного текста.

Литература

1. Hornby, A. S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English / A. S. Hornby. – Oxford University Press, 2000. – 1317 p.

2. Le Petit Robert / Par P. Robert / Rédaction dirigée par A. Rey et J. Rey-Delove. – P., 1979.

3. Степанов, Ю. Константы: словарь русской культуры / Ю. Степанов. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Академ. проект, 2001. – 990 с.

4. Черепанов, М. В. Смысловая структура концептов «свет» и «тьма» и ее языковое выражение / М. В. Черепанов, Н. М. Орлова // Известия Саратовского университета. Новая серия. – 2003. – Т.3. – Вып.2. – С. 116-125.

5. Кузнецов, А. С. Заблуждение: логико-гносеологический аспект: автореф. дис. ... канд. филос. наук. – Саратов, 2001. – 22 с.

6. Спиркин, А. Г. Философия: учебник для вузов / А. Г. Спиркин. – М.: Гардарики, 2000. – 816 с.

7. Знаков, В. В. Неправда, ложь и обман как проблема психологии понимания / В. В. Знаков // Вопросы психологии. – 1993. – №2. – С. 9-16.

8. Карасик, В. И. О типах дискурса / В. И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 5-20.

9. Арутюнова, Н. Д. Истина: фон и коннотации / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Культурные концепты. – М.: Наука, 1991. – С. 21-30.

10. Гак, В. Г. Высказывание и ситуация / В. Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики: сб. статей. – М.: Наука, 1972. – С. 349-372.

11. Панченко, Н. Н. Средства объективации концепта «обман» (на материале английского и русского языков): дис. … канд. филол. наук. – Волгоград, 1999. – 236 с.