Философия/1. Философия литературы и искусства

Мокрушина А.В.

Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, Россия

Эстетика Романтизма: жанровые особенности.

В начале XIX века романтизм становится обозначением нового направления, противоположного классицизму.

В эпоху классицизма складывается весьма строгая теория канонических жанров поэзии. Поэтику классицизма отличал иерархический характер системы жанров: жанры делились на: высокие (трагедия, эпопея) и низкие – такие, как комедия.

В литературе XIX века происходит не только эволюция жанров, но начинают развиваться четкие границы между ними. Самые существенные сдвиги в это время произошли в лирических жанрах.

Романтизм в литературах Англии и Германии конца XVIII - начала XIX века, как наиболее показательных в этом отношении стран, дает бурный расцвет лирической поэзии и жанра баллады, а также разных видов жанра поэмы. Прозаические жанры отмечены печатью сильного воздействия лирического начала.

Во Франции, а также в Польше, где долгое время сохранялся авторитет эстетической системы классицизма, романтикам было нелегко отстаивать свои принципы. Поэтому во Франции начало романтической поэзии (как и драматургии) датируется на четверть века позднее, чем формирование романтической прозы.

Русская романтическая поэзия определяется идеями времени и хронологически обозначена 1800-1830 гг.

Процесс перестройки лирических жанров в эпоху романтизма отмечен типологически-сходными тенденциями в разных литературах. Прежде всего разрушалась та иерархия жанров, которая была сформулирована в «Поэтическом искусстве» Буало. Главное место в системе поэтических жанров классицизма занимали идиллия (эклога), элегия, торжественная ода, героическая эпопея, классицистическая трагедия, дидактическое послание, сонет, эпиграмма. Однако в романтизме эти жанры полностью утрачивают свое былое значение. Буало лишь бегло перечислил такие жанры, как баллада, рондо, мадригал; много внимания уделил сатире как жанру, роль которого также снижается, вместе с комедией, стихотворной басней.

У романтиков же на первый план выступают баллада, романтическая поэма, разнообразные формы политической и медитативной лирики (различные модификации переосмысленных жанров элегии, станса, послания, даже народной песни). Иной стала ода: теперь она больше не создается в честь какого-нибудь лица или значительного события (См., например, «Ода западному ветру» у Шелли, «Ода молодости» у А. Мицкевича).

Элегия классицизма опиралась на античные образцы — в ней не было ничего печального («Римские элегии» Гете); у романтиков элегия служит выражению коренного конфликта между личностью и окружающим миром.  В русской романтической поэзии жанр элегии являлся преобладающим («Сельское кладбище» Жуковского).

Таким образом, эпоха романтизма открыла путь деканонизации жанровых структур и послужила тому, что в литературе начинает складываться новая система жанров.

Разрушение иерархии жанров классицизма имеет еще одно важное следствие: дело не только в том, что эклога исчезает, а такой жанр, как, например, песня, начинает в некоторых литературах главенствовать. Стираются сами границы между жанрами, становится просто невозможно точно определить, к какому жанру можно отнести то или иное романтическое стихотворение.

Согласно концепции В. М. Жирмунского в это время возникают так называемые промежуточные и смешанные жанры. Так, промежуточным жанром он называет результат сближения трагедии и комедии, который в XIX веке получил название драмы. (Так, например, драмы Чехова, Ибсена нельзя назвать ни трагедиями, ни комедиями, хотя в них есть и печальные, и смешные моменты. И действие обычно происходит в среде людей средних классов, близких нам.)

Рядом с промежуточными жанрами появляются в эпоху романтизма и смешанные жанры, появление которых В. М Жирмунский справедливо считает результатом характерного для романтической литературы на определенном этапе вхождения
«элемента субъективного в литературное творчество, взгляд на литературу как на выражение чувств, выражение личности поэта» [1, с. 396].

Исследователи дают различные названия этому процессу: «смешение жанров» (С.Н. Бройтман), «жанровая чересполосица» или «диффузия родов и жанров» (Ю.В. Стенник), «жанровый синтез» (Б.П. Иванюк).

Романтики не только разрушали жанровые границы и каноны, но также пытались обращаться к сугубо индивидуальным жанровым формам.

Кроме того, романтики щедро использовали жанровое многообразие поэзии других народов. Так, у немецких поэтов появляются итальянские терцины и канцоны, персидские газели. «Поэты устраивают красочный маскарад поэтических жанров, словно облекаясь в одежды разных народов. И одновременно жадно воспринимают фольклорное богатство своей страны, виртуозно используя жанр песни в самых разных ее тональностях»
[2, с. 28].   

Однако в отличие от классицизма, ориентировавшегося на жанровые формы литературы античности, в романтическом искусстве жанровые источники, питающие его эстетическую систему далеко не однородны. Ю.В. Стенник выделяет три источника.

Во-первых, это фольклорные жанры. Одни из них в стилизованном виде переносятся в литературу из фольклора (баллада, лирическая песня), другие – служат источниками сюжетов романтических повестей и романов (та же баллада, историческая песня, а также сказка). Романтики черпали вдохновение в народных легендах, преданиях, балладах и сказках. Интерес к прошлому органически связан в их творчестве с процессом формирования в литературе принципов историзма.

Во-вторых, романтизм воспринимает в переосмысленном виде отдельные лирические жанры эпохи классицизма. Эти жанры получают новый расцвет (элегия, дружеское послание, медитация, облеченная в форму станса). От классицизма романтическая поэзия наследует жанры стихотворной сатиры и эпиграммы.

В-третьих, романтизм не чуждается использования жанров средневековой литературы – исторических хроник, летописей, рыцарских баллад.

Таким образом, пытаясь определить основу жанровой системности в эстетике романтизма, Ю.В. Стенник сталкивается с невозможностью выстроить таковую в системе отношений. В одном случае, критерии такой системности относят к фольклору, в другом – к литературным течениям эпохи классицизма, в третьем – к средневековью. Объединяющим началом является личность самого автора.

В эпоху романтизма принцип выдержанности чистоты жанра как основной критерий оценки произведения не имеет определяющей роли. С этой точки зрения о системе жанров можно говорить как о понятии, носящем скорее терминологический характер, нежели как о сущностной категории самого историко-литературного процесса.

Важнейшим художественным открытием в системе жанров была романтическая поэма, едва ли не ведущий жанр романтизма. И когда говорят о романтическом герое, то чаще всего имеют в виду героя такой поэмы, так как особенностью этого лиро-эпического жанра и является наличие развернутого сюжета, а вместе с ним и формирование нового типа героя.

О жанре поэмы как ведущем в эпоху романтизма говорит И. Г. Неупокоева в книге «Революционно-романтическая поэма 1 пол. XIX века». Она отмечает, что каждая литературная эпоха имеет свои господствующие жанры и определенную их систему. Одним из первых признаков смены литературных эпох являются существенные изменения в художественной структуре ее основных жанров и их системе. Трансформация жанра поэмы на рубеже XVIII - XIX веков, постепенное преодоление свойственных ему в предшествующую эпоху классицистических черт обусловили этому жанру огромные возможности в условиях художественного развития XIX в.

Разрыв с классицистическими нормами позволил «свободной поэме» вобрать в себя важнейшие социально-философские, нравственные и исторические проблемы своей эпохи. Выход к свободной структуре позволил поэме широко вбирать в себя открытия других поэтических жанров (прежде всего малых лирических форм и стихотворной драмы).

И.Г. Неупокоева выделяет два главенствующих типа поэмы: лиро-эпическую и философско-символическую. Каждый из этих типов имеет свою историю, свои национальные и европейские вершины. Они «не замкнуты в себе, не отгорожены одна от другой непроходимой чертой» [3, с. 25].

Появление лиро-эпической поэмы было подлинным началом новой эпохи в истории европейской литературы. Развитие этого жанра можно отнести к 10-м – 20-м годам XIX столетия. Таковы «Паломничество Чайльд Гарольда» Байрона, «Эллада» Шелли, «Войнаровский» Рылеева, «Гражина» Мицкевича, «Последний сын вольности» Лермонтова.

Можно говорить о наличии внутри лиро-эпической поэмы романтиков нескольких жанровых форм, отмеченных устойчивой художественной структурой. Сравнительный анализ лиро-эпической поэмы позволяет отчетливо увидеть такие ее жанровые формы (каждая из которых имеет свою отчетливо выраженную художественную структуру), как: так называемая «восточная поэма», поэма-монодия, гимновая и национально-героическая поэмы.

Философско-символическая поэма являет собой сложный «сплав» заимствований из исторических преданий и легенд, из мифологии и ее поэтических переработок. Примером могут служить «Королева Маб» Шелли, «Каин» Байрона. В ней сливаются разные струи романтической поэзии – гимновая и сатирическая, высокопатетическая и проникновенно личная. Как отмечает Неупокоева, создается новая система «универсальной» поэтической образности.

В каждой из национальных литератур предпочтение отдается тому материалу, который был наиболее привычен для ее поэтической традиции. В Англии – это традиция жанра видения и социальной утопии, восходящая к Уильяму Ленгленду и Томасу Мору, обращение к библейским образам, ставшим здесь после «Потерянного рая» уже национальной художественной традицией, а также свободная интерпретация античных мифов.

Есть все основания говорить о философско-символической поэме романтиков как об определенном художественном целом. В то же время здесь, как и в поэме лиро-эпической, можно видеть как внутреннюю дифференциацию жанра, так и этапы его развития. Сравнительное рассмотрение позволяет различать такие жанровые формы философско-символической поэмы, как космологическая, трагедийная и лирико-симфоническая. К примеру, космологическая поэма наиболее ярко представлена в английской литературе. В частности у Блейка «Брак Неба и Ада», «Пророческие книги», а трагедийные поэмы - у Байрона, Мицкевича, Лермонтова.

Основные жанры английской романтической литературы – лирическое стихотворение, лиро-эпическая и философско-символическая поэма, а также исторический роман.

Таким образом, романтическая поэзия необычайно богата в жанровом отношении, впервые в истории литературы на таком коротком отрезке времени – всего несколько десятилетий – мы видим такое интенсивное развитие самых различных жанров. «Все эти поэтические жанры и жанровые формы сосуществуют во времени, взаимодействуя между собой, нередко сближаясь, но в то же время соперничая друг с другом в новизне и силе выражения самых современных мыслей и чувств» [3, с. 29].

Огромным было влияние романтической поэзии на другие, современные ей искусства. Эта поэзия стала источником вдохновения для живописцев и композиторов.

Можно сделать вывод, что эволюция жанров в эпоху романтизма прошла три этапа.

На первом этапе происходило разрушение классической иерархии жанров. Канонические жанры становятся неканоническими, то есть гибкими, открытыми всяческим трансформациям. Это этап можно назвать деканонизацией жанровых структур.

На втором этапе стираются границы между жанрами, возникают промежуточные и смешанные жанры – внежанровое лирическое стихотворение, лирическая проза. Этот этап – смешение жанров.

И, наконец, третий этап – это появление индивидуальных жанровых форм.

Главенствующими поэтическими жанрами в эпоху романтизма становятся баллада, поэма, лирическое стихотворение.

Литература:

1. Жирмунский В.М. Введение в литературоведение. Курс лекций. - Спб., 1996. – 464 с.

2. История зарубежной литературы XIXв./Под. ред. Я.Н. Засурского, С.В. Тураева. – М., 1982. – 320 с.

3. Неупокоева И.Г. Революционно-романтическая поэма I пол. XIXв. Опыт типологии жанра. - М., 1971. – 520 с.

4. Стенник Ю.В. Системы жанров в историко-литературном процессе // Историко-литературный процесс: (Проблемы и методы изучения). - Л., 1974. - С. 168—202.

5. Towards a history of English as a history of genres. / ed. by Hans-Jürgen Diller,
Manfred Görlach – Heidelberg, 2001.