Шенгеля Наталья Алексеевна

Луганский областной колледж культуры и искусств

Специальность «Музыкальное искусство»

Специализация «Эстрадный вокал»

Тематика конференции:

1. Музыка: Изучение и преподавание.

Методы выявления («гудошников») и исправления интонации у неверно поющих детей.

Вопрос о возможности музыкального развития детей фальшиво поющих детей издавна волнует педагогов-музыкантов. Легко и быстро решали его те педагоги, которые всех детей, неверно поющих, зачисляли в группу «лишенных музыкального слуха» и на этом основании считали занятия с ними нецелесообразными. Они таким детям предлагали молчать, чтобы не мешать другим, не портить общее пение.

Эта точка зрения существует и поныне, и особенно широко распространена в быту. Часто родители, замечая, что их ребёнок поет неверно говорят ему об отсутствии у него музыкальных данных, тем самым внушая ребёнку мысль, что пением ему заниматься не следует.

Вместе с тем педагоги, серьёзно, с любовью относящиеся к своему делу, неоднократно замечали, что многие, на первый взгляд, музыкально-неспособные дети не только любят слушать музыку, но любят петь и поют с увлечением (если ещё неокончательно внушили мысль, что они «не имеют права» петь).

Итак, спешить с определением музыкальных данных нельзя. Действительно, можно ли сказать, что у человека нет музыкального слуха или отсутствуют музыкальные способности только на основании его пения. Из практики известно, что число детей, фальшиво поющих в классе, постепенно уменьшается в результате работы, и это говорит о том, что сам факт фальшивого пения требует внимательного отношения к нему, выяснения его причин. [2, с. 12]

Выявить причину отставания таких детей – это первый долг учителя по отношению к ним. Затем учитель должен стремиться всячески помочь детям, зная, что кроме него, никто не может этим заняться, так как эту помощь может оказать только квалифицированный специалист.

В работе с отстающими на уроках пения главная трудность заключается в том, что уроки пения бывают только один раз в неделю. Кроме того, основная форма работы на уроках пения коллективная, а дети, имеющие недостатки в развитии музыкального слуха и голоса, требуют от педагога индивидуального к ним подхода.

Практика показывает, что большей частью отстающими в хоровом пении оказываются дети, которые были вокально запущены в дошкольном периоде. [1, с. 189]

Вспомним, что ребёнок раньше начинает пытаться петь, чем говорить, что колыбельные песни, которыми он в большинстве случаев окружен с первых дней своего рождения, являются теми звуками, на которые он быстро реагирует, стараясь запеть самую короткую, любимую, желанную для него песню матери. < …>

Подрастая, ребёнок пытается подражать голосу матери, выражая этим желание спеть. Эта песня и является первоисточником развития музыкального слуха у детей. Речевыми звуками ребёнок овладевает позже, они на время вытесняют вокальные навыки ребёнка, и тут-то случается, что окружающая обстановка иногда является тормозом его дальнейшего музыкального развития: некоторые родители не обращают внимания на то, что дети почти перестают петь. [1, с. 190]

Ещё до революции многие русские передовые педагоги возражали против освобождения от уроков пения детей, неверно поющих, и изучали этот вопрос. В частности, интересную работу проделал известный педагог-методист А. Л. Маслов, Описавший её в книге «Методика пения в начальной школе, основанная на новейших данных экспериментальной педагогики» (год издания 1913).

А. Л. Маслов выделил в особую группу всех фальшиво поющих детей и, прежде всего, подверг их медицинскому осмотру с точки зрения состояния слухового и голосового аппарата. Выяснив, что у значительной группы детей причина фальшивого пения не связана с тем или иным органическим дефектом, то есть что физически дети вполне здоровы, он начал с ними занятия пением.

Ни одну из самых простых песен, которую обычно свободно пели дети такого же возраста, эти учащиеся спеть не могли. Они «гудели» на звуках примерно, на кварту или квинту ниже обычного естественного для их возраста тона (вместо фа1-ля1 пели до1-ре1, и даже си бемоль-си малой октавы).

Уловив высоту, которую обычно воспроизводили дети, Маслов предложил им спеть на этой высоте такую простую народную прибаутку на одном звуке, как «Барашеньки-крутороженьки». Впервые дети испытали необычное для них ощущение: совпадение звука своего голоса со звуком инструмента, с той мелодией, которую играл учитель. А. Л. Маслов постарался закрепить это ощущение пением целого ряда попевок на этой высоте.

Найдя исходный звук, через некоторое время он прибавил к нему второй, который дети тоже правильно воспроизвели. После пения простых попевок на двух звуках, прибавил третий. Так постепенно укрепляя и расширяя диапазон детей, он подвел их к пению и тех простых песен в обычной тесситуре, которые они вначале не могли петь. В результате проведенной работы А. Л. Маслов сделал вывод, что у детей слух был, но диапазон их голоса оказался смещённым от того диапазона, в котором обычно поют дети. [2, с. 14]

Работа А. Л. Маслова в этой области не единственная. Интересный опыт провёл известный советский хоровой деятель и педагог И. П. Пономарьков.

И. П. Пономарьков совершенно справедливо считал, что фальшиво поющих учащихся нельзя лишать возможности пения в классе, где бы они могли попробовать свои силы, исправить недостатки, хотя позволять им петь вместе со всеми, как умеют, даже и неверно, нельзя, потому что это закрепляет привычку фальшивого пения.

Путь, которым шел в своих занятиях с детьми И. П. Пономарьков, был аналогичен пути А. Л. Маслова. Он также установил, что «количество звуков, которые они могли точно спеть, крайне ограничено и что эти немногие звуки находятся ниже обычных центральных звуков детского голоса примерно на два-три тона, то есть на границе малой и первой октавы. В этом регистре дети довольно точно и без особого труда повторяли отдельные звуки и короткие мотивы». [4, с. 131]

Некоторые педагоги и методисты, добиваясь чистого и естественного звучания детского голоса, применяли и иные методы. Так, например, В. К. Белобородова, А. А. Луканин, А. Г. Раввинов и другие обращались и к высоким звукам, как будто вовсе отсутствующим в диапазоне «гудящих» детей.

А. Г. Раввинов считал целесообразным применять приём «атакирования» верхнего регистра детского голоса, то есть сразу начинать с пения высоких звуков. Он отмечал, что многие дети имеют низкий разговорный голос и переносят характер звучания речи в своё пение. Связывая оба эти процесса между собой, А. Г. Раввинов предлагал детям говорить и читать на высоких звуках, а на занятиях пением предлагал им и петь «высоким звуком».

А. А. Луканин в результате проведенного опыта также убедился в том, что уменье детей высоко говорить помогает и высоко петь, то есть систематическое обращение к высокому звучанию содействует развитию диапазона, естественного для детских голосов. [2, с. 15]

Так же, как и И. П. Пономарьков, В. К. Белобородова осторожно и постепенно расширяла диапазон детей снизу вверх, начиная с тех звуков, которые каждому из них пропеть, было легко (так называемые примарные звуки).

Однако, заметив, что многие дети из этой группы в своих играх пользуются высокими звуками, В. К. Белобородова применила и приём А. Г. Раввинова. Предлагала детям, например, вспомнить, как кукует кукушка, и петь слоги «ку-ку» на звуках до2-ля1 и т. д., она разучивала с ними песни-шутки, песни сказки, которые несли в себе игровой момент.

«Вскрывая» верхний регистр детского голоса, В. К. Белобородова сближала новые для детей звуки с привычными им низкими. Это облегчало выявление нормального, естественного звучания детского голоса и работу над чистотой интонации при пении. [3]

Естественно, что в зависимости от того, почему дети поют неверно, учитель применяет те или другие методы, стремится к устранению именно данной причины.

Очень важно правильно рассадить отстающих детей, что их следует размещать в первом ряду, ближе к учителю. Такое размещение важно, во-первых, потому, что учителю легче следить за фальшиво поющими детьми, если они все находятся в поле его зрения. Во-вторых, среди отстающих детей могут находиться дети с ослабленным физическим слухом и надо посадить их ближе к источнику звука. В-третьих, фальшиво поющие дети, сидя впереди, получают возможность всё время слышать сзади себя правильное пение, а дети, которые поют чисто, избавляются, таким образом, от необходимости напрягать своё внимание, чтобы не слушать фальши.

Индивидуальный опрос играет здесь чрезвычайно важную роль. Если он происходит на каждом уроке, то дети привыкают быть собранными, повышается качество их слухового восприятия, а это – залог дальнейшего успешного развития. [2, с. 20]

Итак, выявить фальшиво поющих детей чрезвычайно важно и необходимо как можно быстрее. Но, пожалуй, решающую роль в успехе занятий играет организация всей учебной работы в классах, организация самих уроков пения, где постоянное и специальное внимание должно уделяться развитию музыкального слуха и голоса всех учащихся, а в частности, и отстающей группы ребят.

Заботясь о музыкальном развитии всех учащихся, педагог сможет решить большую задачу – приобщить всех детей к пению, способствовать формированию их эстетического вкуса, повышению общей культуры.

ЛИТЕРАТУРА

1. Апраксина О. Хрестоматия по методике музыкального воспитания. М., 1987.

2. Апраксина О., Орлова Н. Выявление неверно поющих детей и методы занятий с ними // Музыкальное воспитание в школе. Вып. 1. М., 1961.

3. Белобородова В. Развитие музыкального слуха учащихся І класса. М., 1956.

4. Пономарьков И. Занятия пением с детьми, не имеющими достаточного музыкального слуха // Методика музыкального воспитания в начальной школе. М., 1954.