Лиденкова О. А.

Гомельский государственный университет им. Франциска Скорины

Предпосылки возникновения фантастических мотивов в литературной балладе

Текст баллады, как и практически любого художественного произведения нельзя рассматривать без учета более широкого исторического контекста. Особенно это важно при исследовании образно–символического уровня литературной романтической баллады, где наблюдается сложное взаимодействие народных, общекультурных представлений и авторского подхода к трактовке того или иного образа. Таким образом, произведение становится срезом культуры определенной эпохи, с которой опять же символический уровень произведения находится в непосредственной взаимосвязи.

Русский философ А. Ф. Лосев писал: «… нет никакого бытия более реального, чем историческое. Ни одну логическую идею, ни одну художественную форму я не могу понять вне истории» [1, с. 81]. Если считается, что существует зависимость символического значения от семиотического контекста в рамках произведения, еще тем более представляется важным знание исторического контекста, а также условий появления жанра.

Как известно, жанр литературной баллады приобрел широкую известность в эпоху романтизма, причем наибольшее внимание поэтов привлекали так называемые «страшные баллады», отличавшиеся привлечением всего богатого разнообразия фольклорных мотивов, особенно образов народной фантастики. Этому существует несколько объяснений.

Исследователь Кристофер Доусон связывая их появление с изменением мировоззрения, отмечает, что наличие либо отсутствие элементов сверхъестественного в структуре произведения является показателем культурных процессов, протекающих в обществе [2].

В то время как искусство предшествующей эпохи просвещения в основном обращалось к античной традиции, романтики больше ценили творчество своего народа. Поэтому многие поэты одной из главных своих задач считали сохранение в своем произведении духа своей страны, поэтому «Феи, ведьмы и все остальные герои народной фантазии двенадцатого - шестнадцатого веков вливались в европейское искусство»[3, c. 300 ]. В русской балладе девятнадцатого века, например, ярким примером подобного подхода можно считать многие баллады П. А. Катенина.

С другой стороны, фантастический элемент, как правило, отражает интерес к взаимоотношениям между человеком и нематериальным миром, интерес к духовной стороне жизни [4, c. 165]. По замечанию В. Скотта, который старался найти объяснение такому небывалому интересу к проявлениям сверхъестественного, «в Англии после Реформации вера, лишенная чудес католичества, искала пищу в народных суевериях» [3, c. 301].

Кроме того, как уже отмечалось, балладные тексты, особенно это относится к «волшебным» балладам, отличает ярко выраженная дидактичность. Поэтому чудесное там присутствует и как игровой элемент и выполняет ту же роль, что и сказочная фантастика. Автор вводит в повествование встречу с необъяснимой, тайной стороной жизни, в результате взаимодействия с которой своими поступками герой баллады определяет свою дальнейшую судьбу. Нравоучительность особенно присуща ранним литературным балладам, к которым относятся произведения С. Кольриджа, Р. Саути, В. Вордсворта.

Поэтому возникает определенная сложность в трактовке сверхъестественных персонажей. Христианская религия отмечает наличие только двух классов духов – ангелов и демонов [5, c. 12]. После прихода христианства феи, которые вряд ли могли претендовать на ангельское достоинство, были отнесены к существам инфернального порядка. Однако стоит учитывать, что принцип четкого деления сверхъестественных существ на ангелов и бесов, уместный в богословии, вряд ли полностью применим к литературному произведению.

Поэтому, обращаясь к анализу фантастической составляющей балладного текста, следует учитывать, что в художественном пространстве баллады автор создает свою, отличную от действительности реальность, служащую для достижения дидактических целей, либо для символического оформления идей нравственного выбора, поиска, исследования мотивов человеческих поступков. Соответственно, в балладе присутствует своя система фантастических элементов, авторская мифология, которую следует интерпретировать исходя непосредственно из тех задач, которые ставятся и решаются поэтом в данном тексте.

Литература

1. Лосев, А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. – М.: Искусство, 1995. – 320с.

2. Dawson, Christopher. Religion and the Romantic Movement [Electronic resourse] – 01.12.1999. – Mode of access: http://www.geocities.com/dawsonchd/articles/Dawson6.htm

3. Scott, Sir Walter. Introduction to the Tale of Tamlane, On the Fairies of Popular Superstition / Sir Walter Scott // Minstrelsy of the Scottish Border / Ed. T. F. Henderson. 4 vols. – Edinburgh: Blackwood, 1902. – V. II. – P. 300-405.

4. Оксфордский толковый словарь по психологии / Под ред. А. Ребера. – М.: АСТ /Вече, 2002 г. – 592 с.

5. Скотт, В. Вводные замечания о народной поэзии и о различных сборниках британских (преимущественно шотландских) баллад // Собрание сочинений в двадцати томах. – М.-Л.: Художественная литература, 1965. – Т.20. – 673 с.