Яхияева С.Х.

Дагестанский госуниверситет

г. Махачкала

«Маленький человек» в рассказах М. Зощенко («Тормоз ВЕстингауза», «Беда», «Жертва революции»)

Как известно, у М.Зощенко, как и у его предшественников, (Гоголя, Достоевского и др.) существует своего рода тип «маленького» человека, недотепы. По словам Старкова: «Именно они, «маленькие» люди, составляющие большинство страны, с энтузиазмом отнесшиеся к поставленной перед ними задаче разрушения плохого старого, но не умеющие приступить к строительству хорошего нового либо понимающие это строительство в первую голову как удовлетворение собственных ущемленных до революции потребностей, – именно эти, ничем особым не выделяющиеся люди и стали предметом преимущественного внимания Зощенко».

Для большинства персонажей писателя революция стала подлинным переломом в жизни, они, сами того не желая, втянуты в водоворот революционных событий, удивлены, порой ошеломлены случившимися переменами, выбиты из колеи.

Что мы знаем о мыслях или чувствах, о тайных желаниях старика из рассказа («Галоша»), о чем думает, как живет Фекла («Исповедь»)? Нам известно только то, что герой ищет потерянную галошу, а Фекла в церкви просит для себя у бога всяких льгот и милостей взамен истраченного двугривенного. Но иные, тайные желания материализуются в словах других героев писателя: «Личность оскорбили, а теперь идите ... Рабочий, говорит, костюмчик не по вкусу? Я, говорит, может, сейчас сяду и поеду в малый Совнарком жаловаться на ваши действия»; «Так, думаю, рублей пятнадцать, а то и двадцать пять набежит за это самое. Это тоже статья доходная. В царское, думаю, время не менее пяти за это платили»; « Я, граждане, надо сказать, недавно телефон себе поставил. Потому что по нынешним временам без телефона как без рук».

Как видим, в новом мире у героев М. Зощенко появляются большие претензии к жизни. Они думают, что им все дозволено, потому как у них происхождение наилучшее. Подобное непонимание и демонстрирует герой рассказа «Тормоз Вестингауза».

Герой рассказа – выходец из крестьянской семьи, это тот самый маленький человек, которого закрутила и завертела революция и который был так характерен для взбунтовавшейся России: он быстро уловил тенденцию новой власти ценить человека не по заслугам, а только по происхождению и пытается извлечь из своего пролетарского происхождения как можно больше выгоды: «Пущай я чего хочу сделаю – во всем мне будет льгота. И даже народный суд: в случае ежели чего, всегда за него заступится. Потому у него, – пущай публика знает, – происхождение отличное. И родной дед его был коровьим пастухом, и мамаша его была наипростая баба...».

«И дернул Володька за тормоз Вестингауза, и остановил бы поезд, но не сработал тормоз. А Володька только утвердился в своем «самосознании» – «я ж и говорю: ни хрена мне не будет. Выкусили».

Если в первом рассказе раскрывается характер глупого, недалекого и пустого человека, то в следующем – «Жертва революции» – сразу ощущается ироническая интонация и противоречие между заглавием и содержанием. До начала чтения текста мы ожидаем описание крупных исторических событий, так как речь идет о революции, но в рассказе героя Ефима Григорьевича все просто и буднично. Он посчитал себя жертвой революции только на том основании, что получил травму: попал под грузовик с арестованными аристократами и теперь пытается получить выгоду для себя. Подлинная сущность характера героя раскрывается независимо от его желаний. В рассказе Ефим Григорьевич представлен как человек своего сословия, во всей своей ограниченности и в служебном рвении: «Я был жертвой революции. Я, уважаемый товарищ, был задавлен революционным мотором» заявляет герой, когда очень высоко ценились революционные заслуги.

После краткого вступления узнаем, что герой служил полотером у графа Орешина. Жена графа обвинила его в том, что он украл ее дамские часики девяносто шестой пробы, обсыпанные брильянтами. И, естественно, после таких обвинений Ефиму Григорьевичу не по себе. Где-то гремят бои, слышатся выстрелы, а Ефим Григорьевич все думает о пропавших часах ровным перечислением: «в понедельник натер полы, а в субботу революция …».

Таким образом, М.Зощенко рисует контуры мира, где нет и не существует резких сдвигов, где революция не входит в сознание человека как решающий этап, катаклизм эпохи. Четыре дня герой ни ел, ни спал, страдал от напрасного обвинения. Но на пятый день его вдруг осенило: «Батюшки, думаю, да ихние часишки я же сам в кувшинчик с пудрой пихнул. Нашел на ковре, думал, медальон, и пихнул». Сообразив все это, герой сию минуту накинул на себя пиджачок и побежал на улицу: «И вот бегу я по улице, и берет меня какая-то неясная тревога ... С чего бы это, думаю. Спрашиваю у прохожих. Отвечают: «Октябрьская революция». Тут-то попал герой под машину с аристократами, и остались у Ефима Григорьевича следы на ступне.

Писатель показывает нам примитивные чувства, переживания героя. Но в то же время необходимо сказать и о том, что не настолько уж плох герой: Ефим Григорьевич много лет работал на графа Орешина, и ему, безусловно, важно, чтобы его не посчитали вором, это не рабская покорность и преданность Синебрюхов, а защита своей чести: «Растолкал я народ, кричу: «В кувшинчике, кричу, часики ваши, будь они прокляты! В кувшинчике с пудрой...».

Как видим, многие персонажи произведений М.Зощенко- люди, которым очень трудно жить, люди, взятые на переходе из одного состояния в другое. Мучительное становление нового человека слишком растянуто во времени. О них питатель пишет с мягким юмором, искренностью, простотой, они вызывают к себе симпатии читателей. Таков - Глотов в рассказе «Беда», герой рассказа «Галоша», Фекла «Исповедь» и др.

В рассказе «Беда» повествуется о том, как мужик из деревни «Гнилые Прудки» два года копил деньги на покупку лошади. Бросил курить махорку. Питался плохо. Купил на базаре лошадь, но, встретив земляка, решил «вспрыснуть». На утро оказалось, что лошадь пропита.

На фоне всеобщего равнодушия ощутимее значительность чувств, переживаний старика. В особом ритме фразы, изменении интонации повествования сказывается состояние героя. В обилии глаголов, вопросов, восклицаний передана смятенность чувств персонажа, глубина его переживаний. Говоря о таких людях, писатель высмеивает не самого человека, а то бескультурье, наивность, безграничную терпимость.

Человек в названных выше рассказах М. Зощенко уже не просто «маленький человек», он «меньше» маленького человека. Многие персонажи писателя всецело подчинены безжизненной рутине, омертвевшим стереотипам среды, иногда их поступки совершенно алогичны: вместо того, чтобы возмущаться чиновниками – бюрократами, они восторженно хвалят их: «Славно работают» («Галоша») либо томятся однообразием своего существования, либо с ним примиряются и чувствуют себя удовлетворенными. В их мире присутствует, а то и безраздельно господствует то, что А. Блок назвал «необъятной, серой паучихой скуки».

Эти герои не злодеи, не преступники, а простые люди, страдающие разными «болезнями», «люди из народа», однобоко чувствующие происходящие перемены, но не готовые к ним. И необычность героев писателя состоит в том, что на первый план выходит новый советский герой, с лицемерными, ничтожными интересами, ограниченным мировосприятием, но абсолютно уверенный в своей правоте: Гусев «Качество продукции»; Григорий Иванович «Аристократка»; Кучкин «Пелагея», Кобылина «Нервные люди»; Чесноков «Любовь» и др. Все эти типы – люди одной среды и общность их в принадлежности к ней. Это тип того самого «маленького человека»: мелкого, незначительного, бунт которого лишен трагизма, который вырос до опасного «подпольного маленького человека», размышляющего над возможной дилеммой: «или мне и моим дамам дадут билеты в оперу, или я выключу свет» («Монтер»), а фраза: «А мы потихонечку, а мы полегонечку, а мы вровень с русской действительностью» – вырастала из ощущения тревожного разрыва между тем, что хотели сделать большевики, их стремительной фантазией и реальной действительностью.

М. Зощенко уверен, что пока есть Гусев, Григорий Иванович, Былинкин, который на вопрос: «О чем поет этот соловей?» – отвечает: «Жрать хочет, оттого и поет» – пока такая правда жизни управляет этими людьми, очень далеко до радостных картин жизни, которые в изобилии обещали большевики. Писатель запечатлел не только величайший исторический слом, который произошел в стране и отразился на всех сторонах жизни, но и показал жизненную драму, трагедию не исполина, не великого человека, а темного, глупого мещанина, зараженного идеей революции, стремящегося получить больше выгоды только для себя.

Жалость и сострадание, которые соответствовали когда-то открытию темы «маленького человека» Н. Гоголем, которые так близки оказались таланту Достоевского, поразившегося тому, как много в угнетенных и оскорбленных страшного, превратилось у М. Зощенко в обостренную чуткость к мнимой инертности героя, который уже ни за что не согласился бы называться «маленьким человеком». «Средний человек» – так говорит он сам о себе и втайне вкладывает в эти слова горделивый смысл.