ИРОНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ КАЗАХСКОЙ ПРОЗЕ
А.Д.Кабылов
Одним из
продуктивных стилистическо-художественных способов изображения действительности
является ирония. «Она царит в самых причудливых и ярких художественных стилях.
Античная комедия, гротескный мир Рабле, философская повесть Вальтера, богатый
оттенками комизм Гоголя и Чехова свидетельствуют о присутствии иронического на всех этапах истории
европейской литературы, а ХХ век, по известному выражению, вообще стал «царством
иронии»... [1].
Ирония по своей природе является видом
пафоса, передачи мысли произведения, способом идейно-эмоциональной оценки, ее
можно обнаружить в субъективной организации художественного содержания как
авторский эмоциональный взгляд, ведущий к «философской завязке». То есть ирония
в художественном произведении прослеживается на всех стилистических уровнях – и
в языковой характеристике, и в отдельных деталях, и на сюжетно-фабульном
уровне, и в структуре образа персонажа. Как уникальный способ изображения ирония
занимает особое место в творчестве многих писателей.
Присутствующая в модернистической и
постмодернистической литературе ирония нашла отражение и в литературе
советского периода. Рожденная в процессе своеобразного восприятия противоречий
быта людей, исторического опыта, ирония получила широкое распространение в казахской
литературе в качестве продуктивного способа. В современной прозе
вычурно-противоречивая критическая характеристика иронии превратилась в
универсальное средство критического, обличительно-оцениающего взгляда.
Ирония – это проявление неприятия недостатков
общества и человека.
Автор как бы одобряет, казалось бы, утверждает, но на
самом деле -
высмеивает отдельные факты, события. Иначе говоря, с точки зрения своей
характеристики ирония – это субъективно-эстетическая оценка, направленная
против проявлений безобразия и того, что считается опасным во всем мире. Ирония
– это этико-человеческое проявление взгляда на недостатки. Явление иронии можно
определить одной фразой: «казалось бы получать одобрение со стороны, но на самом деле,
уничижая, насмехаться, иронизировать». Однако и художественно-поэтический узор,
и внутренний смысл иронии многообразны.
Ирония черпает
свое начало из народного устного народного творчества. Если говорить о том, что
у истоков письменной литературы стоит устное народное творчество, то мы можем
увидеть, что и в фольклоре, и в народных
легендах любой страны встречаются многочисленные художественные примеры иронии.
Характер казахского народа и его
миропознание, его навыки критического анализа и оценки склонны к иронии. В
большом количестве встречается ирония в пословицах-поговорках. В таких
пословицах, как «Озин билме, билгеннин
тилин алма» (Сам не знает и других не слушает), «Апама жездем сай, агама женгем
сай» (Два сапога пара), «Бай уйинин муржасы кисык болса да, тутини тузу» (У
богатого дома даже если дымоход кривой, дым ровный), «Аузы кисык болса да,
байдын улы сойлесин» (Если даже у него рот кривой, пусть говорит сын бая),
«Акимин сокыр болса, бир козинди қысып от» (Если аким слепой, то, проходя
мимо, зажмурь один глаз) присутствует ирония, направленная на отдельных людей и
имеющая социальное значение. Если рассматривать эти пословицы с парадоксальной
точки зрения, в них присутствуют иронические мотивы попрекающие через прием перефразирования.
Многочисленные примеры иронии можно встретить и в других видах устного
народного творчества, а также в поэзии акынов-жырау.
В казахской
художественной прозе ирония, проявившаяся наряду с сатирой и юмором в
произведениях Ж.Аймауытова, Б.Майлина,
М.Ауэзова, Г.Мусрепова, особенно продуктивно используется в качестве
художественного метода, начиная с 60-80 гг. ХХ века. Иронические мотивы часто
встречаются в произведениях А.Сулейменова, Т.Нурмагамбетова, А.Кекильбаева,
М.Магауина, Т.Алимкулова, К.Искакова, А.Тарази, О.Сарсенбаева и др.
Ирония особо рассматривается как один
из изобразительных стилей видного казахского писателя М.Магауина. В его
произведениях ирония представляется как вид передачи мысли, как способ
идейно-эмоциональной оценки. Начиная с самых первых произведений писателя, водоворот иронии с различной художественной
силой постоянно находит место в его произведениях.
Можно
проследить разные аспекты задейстования иронии в таких произведениях писателя,
как «Көк мұнар» («Синий туман»), «Архив хикаясы» («Архивный
случай»), «Тұлымханның бақыты» («Счастье Тулымхана»), «Тарпан»
и др. Например, в рассказе «Счастье Тулымхана» ирония составляет стержень,
основу идейно-художественной сущности всего произведения. Главный персонаж
рассказа - Тулымхан
– по природе своей тихий, спокойный, довольный жизнью человек. Вместе с тем он
является человеком, который не может понять все, что происходит вокруг него, не
может принять, происходящие в его семье неприятности, измену жены. Головотяп,
который не может проанализировать то, что происходит у него перед глазами,
чужд, далек от здравого сознания. И, кажется, счастье Тулымхана именно в этом.
Автор с насмешкой показывает здесь то, что хлюпики вроде Тулымхана не могут
быть активными борцами общества. С горькой насмешкой раскрывает писатель
истинную сущность Тулымхана.
Стилистическо-художественная
мозаика иронии в произведениях видного казахского писателя А.Кекильбаева
разнообразна, также как и разнообразен оценочно-анализирующий охват всего
произведения. В изображении и оценке жизненных явлений, некоторых картин
социальной жизни писатель очень мастерски использовал в различном объеме элементы
насмешки, иронии, пародии и иронического повествования. В произведениях
писателя ирония реконструирует авторское отношение к изображаемому объекту.
Здесь автор, как бы одобряя проявление иронии, не оценивает напрямую, а
эффективно использует ее свойство поверхностно затрагивать насмешкой
неприятное, охватывает ее в качестве художественного критического прицела. В
этих условиях важную роль играет не только оценка действий отдельного персонажа,
но вместе с тем через описание характера отдельных персонажей автор закладывает
в сознание читателя мысли об общечеловеческой сущности, о неприятных тенденциях
общественной жизни.
Критическая
сила, выражение социальной горечи и интонационное ударение в такой оценке тоже
очень разнообразны. В произведениях писателя подача мыслей одного персонажа, опосредованно
высказанных по поводу другого является не только повествовательным описанием,
но и способом критической оценки, способом выражения взгляда отдельного лица
или большинства: «...Нашелся братишка крючконосого налогового агента. И где бы вы
думали? Аж за Сибирью! Вот куда дьявол забрался. А там он обзавелся синеглазой
вдовой с дочкой от первого мужа. Был, как перст, один-одинешенек, ни кола ни
двора, а заполучил сразу кобылицу, да еще с жеребенком в придачу» («Купы
джиды») [2,352].
В возникших
в результате самооценки своей жизни, судьбы и сказанных персонажем в адрес
самого себя словах звучит самоирония: «...Острый нож, сноровисто крошивший
мясо, вдруг словно споткнулся. Вот лопатка... в доброе время очистил бы ее от
мяса, отскоблил до прозрачности... А
теперь зачем? Не гадать же ему на бараньей лопатке. Да и о чем гадать? Нет
никого из родных-близких в далеком пути... Вот лучевая кость. В доброе время ее
бы стоило обглодать и повесить у порога, как верную примету сохранности и
благополучия скота. Но к чему умножать ему поголовье? Для каких таких потомков?...»
(«Купы джиды») [2,378].
В стиле
повествования повести А.Кекильбаева «Состязание» прочитыается легкая усмешка и степенная ирония. Уже с
насмешек в первых предложениях («Да, верно говаривали в старину: коль
подрастает дочь, готовься к напастям. Будь это не так, жил бы себе бай Балпан в
свое удовольствие и в ус не дул» [2,163]) автор подводит читателя к интересной истории.
Фабула
повести проста, в основу взята интересная история. История замужества дочери
бая Балпана родившейся после сына - Ажар. Однажды бай Балпан, прославившийся среди народа
тем, что давал от ворот поворот всем сватам, заявил: «Отдам дочь в жены самому талантливому, резвому, сильному
джигиту». И устроил состязание. В конце концов он вынужден выдать дочь замуж за
придурка Есена, которому случайно повезло. Это и составляет костяк фабулы
произведения. А логика превращения данной истории в художественный сюжет,
композиционная система, природа конфликта и художественно-логическая
мотивировка, переплетаясь с высоким мастерством, породили лаконичное
реалистическое произведение.
Есен – это слабоумный
сын вонючего бая Салака, который всегда и повсюду ходил за скотом. Язвительно,
с сарказмом описан персонаж: «Одно ухо у него было изуродовано, глаза сильно
косили. Зимой и летом пропадал Есен в степи. До него донеслась весть о
состязании, и он одним из первых прискакал на той. Было ему под сорок, но ходил
он в холостяках. Отец его, Салак, обшарил все аулы окрест, сулил богатый калым,
но никто не решался отдат дочь за слабоумного. Отец давно оставил надежду
женить сына, но сам Есен надежды не терял и вот решил наравне с самыми ладными
джигитами испытать судьбу в состязании.
«Пусть, дурачок, тешится», - подумал Балпан и распорядился, чтобы и его
включили в числе претендентов» [2,196].
Секрет
выигрыша Есена в состязании по обладание красавицей Ажар в случайности, в
неожиданном противоречии: сначала он отказывается от состязания в искусстве,
мотивируя это следующим: «Петь я не умею. И не буду. Если бай Балпан желает
выдать замуж дочь за горлопана, пусть выдаст ее за шайтана» [2,199]. Во втором состязании-борьбе он выкрутился тем, что поднял скандал из-за того,
что соперник схватил его за жидкую бороду. В третий день состязаний вместе с
другими двадцатью шестью скакунами в массовых скачках участвует и старый конь
Есена. Скачущие впереди лошади подверглись
случайному нападению разбойников, и получилось так, что старый конь Есена
оказался у финиша впереди всех. Народ был ошеломлен. Начавшаяся по правилам и
отчетливо прояснявшаяся картина состязания неожиданно превратилась в «театр
абсурда».
Таким
образом, писатель выразительно описывает ситуацию, которая из отдельной бытовой
драмы переходит к трагедии, имеющей огромное социальное значение. Бытовая
коллизия, рассказанная в этом произведении как один из случаев прошлого, эпохи
феодализма, и переходящая в парадокс, предостерегает от неуместного
хвастовства, от последствий необдуманных действий. Хоть в произведении и
изображен случай из прошлого, художник затрагивает важные социально-бытовые
проблемы современности. Финальная трансформация сказочной фабулы переходит в
ироническую метаморфозу с социально-бытовым парадоксальным характером. События в произведении повествуются в
игривой интонации. Действие, происходящее на фоне степенного повествования
автора, предстает перед читателем и как оживленная картина, и как
ретроспективные эпизодические отступления, совпадающие то с душевными
переживаниями, то с мгновенными романтическими наслаждениями персонажа, а
взаимно перекликающиеся внутренние волнения, и двухголосые рассуждения автора и
персонажа являются незаметно соединяющим их стержнем. Авторское повествование,
в основном, перекликается с ходом мыслей центрального персонажа Балпана. В
основном, в тексте сохраняется юмористическо-ироническая интонация, иногда
превосходит легкая шутка, а иногда сочувствующая ироническая интонация. В
зависимости от характера, обстоятельств, этапов развития события, взгляд на
сущность борьбы и характера, в основном, украшен иносказательными мотивами, заставляющей
улыбаться иронией и преподносится иногда в форме прямого, иногда в форме
субъективного рассуждения автора, выражающейся методом психологического анализа.
В повести «Состязание»
авторское повествование и оттенки смеха, гармонирующие со взглядами, направлением
мыслей бая, особенно отношения иронии в них бывают разными. По этому поводу
писала Н.А.Кожевникова применительно к русской прозе 70-х: «В разных типах
контекстов – в
повествовании о персонаже и в повествовании, организованном его точкой зрения, –
стилистически окрашенные средства, подчеркнутые из обихода героя, играют разную
роль: в повествовании о персонаже они могут употребляться иронически по отношениию
к персонажу, в то время, как в повествовании с точки зрения персонажа они лишены
иронии» [3,90].
В незлых шутках, касающиеся Балпана,
вроде «В этот день бай Балпан впервые за долгую совместную жизнь разъярился на
свою байбише. Впервые почувствовал печенкой, что девка в доме сущая беда. Да,
отец, у которого на выданье единственная красавица дочь, чувствует себя как
всадник на ворованном коне» [2,165], «Теперь, когда подбородок Балпана зарос бородой и
настало время заботиться о душе, он и не надеялся на перемены...»
[2,166], «Спасибо покойному старику отцу, вовремя накинувшему
петлю на Кадырбая, а не то коротал бы теперь свой век бобылем...» [2,168] содержится ирония в авторском
повествовании, вместе с тем они сочетаются с направлением мыслей персонажа.
Эти столкновения раскрывают внутренний
мир персонажа, осуществляют психологический анализ окружающих явлений глазами
персонажа. Если манера повествования в «созвучном стиле» является языковым
выражением чувств Балпан бая, выставленных напоказ, его истинных мыслей,
приподнятого настроения, самодовольство, то «...повествователь с любопытством,
с иронией, потом даже зло наблюдает за ходом событий» [4,312].
В общей содержательно-концептуальной
основе лежит иронический подтекст, выражающий оценику событий в произведении.
Хотя кажется, что сатирико-юмористическое начало произведения постепенно
утихает, отдельные предложения, течения мыслей, картины, действия чередуется с теплым
юмором, с заставляющей улыбаться иронией. Иронический стиль требует от автора
постоянного использования при удобном случае критической оценки и языковых
оборотов в изображаемых им же самим явлениях. С особой силой ложатся на душу
художественные картины, поэтический узор, философско-психологические изгибы на
страницах повести с изображением периода подготовки к состязанию в искусстве и
скачках. Под глубокими философскими рассуждениями в этих картинах лежит
заставляющая задуматься читателя степенная ирония и насмешка. Например, по
поводу настроений молодого человека, ждущего почестей во время состязания в
искусстве, автор размышляет так: «Заветная, сладкая, как мед, мечта победить в
открытом состязании подтачивалась на оселке честолюбия, незаметно оборачивалась
жестким расчетом взять верх любой ценой. Простодушным джигитам внушали: когда
все соперники будут посрамлены, а их род опозорен, когда горе сведет у других
брови на переносице и остановит в жилах кровь, он, победитель, будет ликовать,
праздновать победу, он познает тогда пьянящий хмель честолюбия, вкус счастья.
Неопытным юношам было невдомек, что с
этого мгновения они невольно вступают в беспощадную байгу, которая зовется
жизнью. И у этой байги только один приз, а претендентов на него не счесть.
Многих она увлечет, раззадорит, раздразнит, однако желанного финиша удается
достичь одному-двум, остальные же – поверженные, проклинающие белый свет –
выдыхаются на полдороге к цели» [2,204].
Используя в основе сюжета
реалистического художественного произведения присущую казахским легендам и
сказкам фабулу, писатель выразительно изображает конкретное событие, присущее
казахскому быту, таким образом он выдвигает близкую к своему времени социальную
проблему современности. Это утверждает и изучавшая стилистический почерк
писателя литературовед А.Исмакова: «А.Кекилбаев обладает собственным стилем и
отразил в повести «Состязание» то, что важно было для духовной ситуации эпохи 60-х годов. Сказочная фабула о том, как бай Балпан выдал
свою дочь замуж, для писателя лишь изобразительный материал, который он
подчиняет логике волнующих его социально-нравственных проблем современности» [4,312].
В следующих строках повести «Состязание»
мы можем увидеть безысходный юмор и беспокойную иронию: «...Потом и табуны
оставили в покое. Начали выслеживать, подстерегать Ажар. Дерзкие джигиты,
которые недавно угоняли байских лошадей, теперь повадились ночами в аул
Балпана, кружили возле юрты. Уследить за девкой сложнее, чем сторожить табун» [2,184] или «У всех на устах звучала хвала: «Ай да
зрелище! Ай да чудо! Ай да музыканты!» И если на пути им попадался кто-нибудь
из певцов, каждый считал своим долгом выразить восторг, цепляясь при этом чуть
ли не за полы чапана джигита. «Ну, милый, - слышалось из разных мест, - ты всех
за пояс заткнул. Нет тебе равного!» И выразительно прищелкивали языками,
пожирали выбитого из колей певца ошалелыми глазами. Если тот совсем терялся и
никак не реагировал на их упоение, говорили с усмешкой: «Бедняга совсем,
видать, с ума спятил от успеха. Даже язык отнялся». Если же польщенный певец
улыбался в ответ и благодарил за доброе слово, толпа ехидно похмыкивала, дурачилась,
шептала: «Вот болван, всерьез принял наше славословие». И срочно
отыскивала в певце какой-нибудь изъян,
надувалась от чувства собственного превосходства над тем, кто совсем недавно
так властно увлек ее в прекрасную страну чудес» [2,203].
Рассказ А.Кекильбаева «Ауыз» – это
небольшое произведение, особенность которого в манере иронического
повествования. На первый взгляд, это художественный текст с простой, сюжетной
линией, развитый невероятными ситуациями, украшенный неожиданными способами, но
тем не менее призведение имеет глубокий воспитательный смысл. «Ауыз» («Рот») –
это иронический рассказ, в котором повествуется о распространении «безъязычия» среди
людей, о недостаточности роли, места отдельного человека в обществе, о том, что
общество не считается с «мыслью», «мнением» простого его члена – в результате
чего отдельный человек начинает отдаляться, обосабливаться от общества, и эта
болезнь начинает углубляться и распространяться на последующее поколение.
Одна из особенностей иронии
А.Кекильбаева – в ней больше анализа, чем критики, больше размышлений, чем
оценки. Писатель ориентирует на то, чтобы обратить внимание читателя на смысл,
на внутренние механизмы жизненных фактов и явлений сущности. Отобрав и
по-своему украсив художественными способами определенную сторону событий,
основанную на действия и характер, взвешивание их мировоззренческими взглядами
и подведение итогов он оставляет самому читателю. Многочисленные философские,
социально-психологические аспекты такого смеха определяют далеко находящуюся от
сухой дидактики цель интеллектуального размышления. Это простой и в то же время
всеобъемлющий, неровный, извилистый и в то же время удобный способ
преподнесения жизненной философии. Иногда именно таким образом позиция
здравомыслия, присутствующая в основе всего творчества писателя, через светлую
шутку, раздумчивую иронию находит путь к сердцам читателей.
ЛИТЕРАТУРА
1.
Третьякова Е.
Ирония в структуре художественного текста // Русский язык. № 19 (73), 15.10.2001.
2.
Кекилбаев А. Романы,
повести, рассказы, драма, статьи в VI томах. 1 том. Алматы. Жазушы, 2001.
3.
Кожевникова
Н.А. О соотношении речи автора и персонажа // Языковые процессы современной
художственной литературы. Проза. Москва, 1997.
Kabylov A.D.
ABOUT IRONY IN MODERN KAZAKH PROSE
Resume
The article is about the
Bell-lettres peculiarities and the Ideological directivity of Irony in Modern
Kazakh Prose. There were given poetical analysis of the works of M. Magauin and
A. Kekilbaev.