Политология / Региональные политические процессы

Доктор PhD Оспанова А.Н.,

ЕНУ им.Л.Н.Гумилева Республика Казахстан

Магистрант специальности регионоведния ЕНУ им.Л.Н. Гумилева Жунусов Т.Б.

Стратегия Китая в Центральной Азии

Сегодня Центрально – азиатский регион, включающий 5 независимых государств Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Таджикистан все больше притягивают внимание к себе мировых держав. Это обуславливается несколькими фактами. Первое Центрально – азиатский регион имеет важное и выгодное геостратегическое положение, второе наличие природных богатств, в частности государства Европейского союза рассматривают Казахстан и Узбекистан как энергетических партнеров.

Не стал и исключением и Китай и как показали события, именно Китай вступил в борьбу за влияние в Центрально - азиатском регионе.

В целом сама политика Китая все чаще становится объектом внимания мировых СМИ, политических и экспертных кругов. Одним из наиболее распространенных тезисов стало утверждение о том, что КНР — супердержава нового столетия. Данное мнение во многом стало предметом политической мифологизации. Однако Китай, несомненно, является важным «игроком» на мировой арене и имеет стратегические интересы в Азии, особенно в отношении соседних стран.

Если говорить о стратегическом значении Центральной Азии для Китая, то оно главным образом проявляется в экономической области. В последние годы развитию сотрудничества в этой сфере Пекин придает все большее значение. Во-первых. Китай считает, что новый евроазиатский континентальный мост – важный сухопутный коридор и наилучший канал для товарообмена со странами СНГ и Европы. Этот мост находится на месте древнего Шелкового пути и играет важную роль в его возрождении. А Центральная Азия является как бы узловой станцией евроазиатского моста на пути Китая к Европе. КНР ценит потенциальную значимость возрождения Великого шелкового пути и уделяет ему большое внимание. Во-вторых, по мере экономического развития и проведения политики открытия западного района Китая потребность страны в нефтяных и газовых ресурсах возрастает с каждым днем и в повестке дня существенное место занимает идея разнообразие импорта энергии. Китайские ученые считают, что Центральная Азия станет потенциальным источником нефти и газа, потому что нефтяные и газовые трубопроводы из этого региона более короткие и безопасные, нежели альтернативные маршруты. В-третьих, в экономическом сотрудничестве со странами Центральной Азии существует большой потенциал: продукция легкой промышленности Китая пользуется большой популярностью на рынках региона, а товары из государств Центральной Азии вызывают большой интерес у китайских покупателей. Так что по мере развития политических отношений будет расширяться и торгово-экономическое сотрудничество [1].

И еще один важный аспект. Как и у развивающихся стран, у Китая и республик Центральной Азии много общих интересов в плане сохранения региональной безопасности и создания нового экономического и политического порядка на международной арене. Таким образом, они могут выработать единую позицию в разрешении международных проблем. В общем, следует отметить, что Китай, исходя из своих задач и придерживаясь принципов мирного сосуществования, определяет свои стратегические интересы в Центральной Азии. И с учетом этих интересов дипломаты КНР строят свою работу в отношениях страны с государствами региона.

Стратегические интересы Китая в Центральной Азии главным образом касаются проблем безопасности и экономического сотрудничества. Эти интересы нельзя считать односторонними: они также отвечают и нуждам стран региона. Кроме того, в борьбе с религиозным экстремизмом, международным терроризмом и национальным сепаратизмом республики Центральной Азии, Китай, Россия, США и Европа имеют общие цели. В связи с этим необходимо использовать дипломатический потенциал и приложить максимум усилий к развитию сотрудничества в этих сферах. Что касается обороны и безопасности, то Китай не выступает против военного сотрудничества стран Центральной Азии с другими государствами, поддерживает их стремление создать собственные армии и оборонные системы. Но Пекин возражает против вмешательства других государств во внутренние дела стран Центральной Азии и выступает за сохранение их независимости и суверенитета. Мы не стремимся расширить сферы нашего влияния в регионе, не навязываем его странам свою волю и идеологию, но категорически против деятельности в Центральной Азии сепаратистских групп, ущемляющих суверенитет Китая. КНР считает, что любое сотрудничество должно быть направлено на укрепление мира и развитие региона, да и всей Азии. Китай будет и впредь совместно со странами Центральной Азии укреплять потенциал двусторонних и многосторонних военных соглашений, в частности Шанхайской организации сотрудничества. КНР будет постепенно наращивать свое участие в разработке углеводородных ресурсов региона, в прокладке нефте – и газопроводов, в создании евроазиатского континентального моста, а также активизировать двустороннее и многостороннее торгово-экономическое сотрудничество.

Исследователи отмечают, что в Средней Азии (исключая Таджикистан, раздираемый внутренними конфликтами) процесс становления независимости избежал болезненных политических потрясений. Позитивным фактором в КНР считают введение в ряде стран президентского правления, что облегчает реализацию политических решений [2].

Одновременно фиксируются и негативные для Китая факторы, связанные с независимостью этих стран, особенно подъем национализма в Средней Азии. Так, в Пекине с беспокойством было воспринято создание в 1992. г. "Всемирного казахского центра", председателем которого стал Н. Назарбаев и который ставит целью объединение всех казахов во всемирном масштабе. Подобные устремления для Китая, имеющего значительную казахскую прослойку в Синьцзяне и Внутренней Монголии (около 1 млн. человек), звучат в определенном смысле провокационно. В негативном свете интерпретируется в Китае и возникновение в Казахстане "Уйгурского международного союза", что воспринимается как определенная реанимация проблемы "Восточного Туркестана".

К числу негативных факторов, с точки зрения китайского правительства, относится усиление сепаратистских настроений в Синьцзян-Уйгурском автономном округе, Тибете, поэтому оно считает весьма важным "бдительность" властей в отношении подрывной деятельности антиправительственных сил. Шанхайские исследователи из института современных международных отношений Хэ Сицюань и Чэнь Миньшень указывают, что "все пять среднеазиатских государств взяли демократию и секуляризм в качестве принципов национального строительства и приняли особые меры против сил, представляющих угрозу их государственной и социальной стабильности". Отмечается, в частности, что во всех пяти странах религиозным партиям отказано в участии в политической жизни, фундаменталистские же организации вообще запрещены, а их лидеры были вынуждены уйти в подполье или оказались в эмиграции [3].

Большую роль в позитивном развитии двусторонних отношений сыграло заявление Н.Назарбаева в ходе его визита в октябре 1993г. о неприятии Казахстаном сепаратизма и исламского фундаментализма, а также о принципиальной позиции Казахстана в отношении принадлежности Китаю острова Тайвань. Это было воспринято в Пекине как подлинная заинтересованность в развитии сотрудничества. В 1994 году вновь обострившаяся внутриполитическая ситуация в Синьцзяне, вынесла в повестку дня отношений Китая с государствами Центральной Азии еще одну сложную проблему - проблему этнического сепаратизма. В 1994 году в Синьцзяне обострилась внутриполитическая ситуация, которая была связана с активизацией деятельности “Фронта освобождения Восточного Туркестана”, что повлекло за собой казахстанско-китайскую встречу в верхах. Она состоялась в сентябре 1995 года. Стороны заявили полное совпадение позиций в отношении Тайваня, национального сепаратизма. Н. Назарбаев заявил, что в Казахстане придают очень большое значение добрососедским взаимоотношениям с Китаем. Столь же настороженно отнеслись в Китае к проявлениям амбиций Узбекистана стать центром "Среднеазиатского сообщества", что также ассоциируется там с идеей "Восточного Туркестана" и с носителями пантюркизма, бежавшими из Синьцзяна и обосновавшимися в Турции. Пантюркизм, как подчеркивает Ван Вэйчжоу, стоит в одном ряду по своей вредоносности с исламским фундаментализмом и крайним национализмом. В связи с этим в КНР с одобрением восприняли заявление Нурсултана Назарбаева, сделанное им в Стамбуле в 1993 году на Совещании глав государств Центральной Азии. В нем говорилось о неприемлемости создания “тюркского союза”, а также других союзов, имеющих под собой религиозную или этническую основу.

Китай не может не беспокоить активизация стран Запада, НАТО в республиках бывшего СССР, примыкающих к Китаю. Пекин заинтересован в создании около своих северо-западных границ (Синьцзяна) буферной зоны, заслона на пути продвижения НАТО к Китаю, на пути распространения исламского экстремизма.

Несомненно, существует ряд факторов, в той или иной степени препятствующих поступательному и динамичному развитию отношений между КНР и рассматриваемыми странами. Во-первых, Пекину понадобилось время для того, чтобы выработать четкую стратегию по отношению к региону. Проникновению Китая в регион препятствует также присутствие там интересов других держав, особенно России и США. На развитие двусторонних отношений определенное негативное влияние оказывают проблема незаконной миграции, контрабандного ввоза и вывоза товаров, использования водных ресурсов, а также существующие среди местного населения опасения в отношении дальнейшего расширения влияния КНР. В соседних странах наблюдается дисбаланс структуры импорта и экспорта в пользу Китая: китайский импорт в Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан значительно преобладает над экспортом, который преимущественно является сырьевым. Такая ситуация часто вызывает недовольство со стороны местного населения и части политических элит, заставляя говорить об угрозе «китайской экспансии». Китайская сторона, в свою очередь, обеспокоена проблемой стабилизации ситуации в Кыргызстане, и вопрос реванша радикальных исламистов в Центральной Азии будет держать в напряжении Пекин до тех пор, пока уйгурские организации будут иметь социальную и идеологическую поддержку в Центральной Азии.

Однако, несмотря на наличие сдерживающих факторов, сотрудничество между Китаем и соседними государствами Центральной Азии развивается весьма активно. Можно отметить, что в процессе взаимоотношений с этими соседями Китай достаточно умело отстаивает свои интересы, адаптируясь к новым обстоятельствам и довольно эффективно используя экономические рычаги для укрепления своего присутствия в регионе.

Представляется вероятным, что в будущем главными приоритетами для Китая по-прежнему останутся вопросы освоения углеводородных и других сырьевых ресурсов, формирования соответствующей транспортной инфраструктуры по обеспечению экспорта в китайском направлении промышленного сырья, а также увеличения импорта в рассматриваемые государства промышленных товаров и услуг. Подобная стратегия необходима в контексте как повышения экономического роста, так и обеспечения безопасности. Китай будет продолжать инвестировать в экономики Кыргызстана и Таджикистана, однако говорить о динамичном развитии взаимоотношений между Китаем и Кыргызстаном, Китаем и Таджикистаном в ближайшей перспективе вряд ли возможно. По мере реализации крупных проектов значимость рассматриваемых стран, особенно Казахстана, для Китая будет повышаться. Но в целом в ближайший период в двусторонних отношениях между Китаем и рассматриваемыми странами будет, вероятнее всего, сохраняться определенный статус-кво, и в обозримом будущем Центральная Азия будет занимать «почетное второе» место по сравнению с Восточной Азией в иерархии приоритетов региональной политики КНР.

Список литературы

1. Китай в мировой и региональной политике: история и современность М., 2005 (информационный бюллетень ИДВ №5)

2. Китайские политологи о положении в странах СНГ (материалы зарубежной печати) М., 2008 Экспресс-информация №3

3. Хлюпин В. Геополитический треугольник: Казахстан-Китай-Россия. Прошлое и настоящее пограничной проблемы М. 2004