Д.ю.н. Матиенко Т.Л.
Московский
университет МВД России, Россия
О НЕКОТОРЫХ ЭЛЕМЕНТАХ
СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА РУССКОГО РАННЕФЕОДАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
В Русской Правде сообщается о таких древнейших
процессуальных формах, как «свод» и «гонение следа». В исследованиях истории
организационно-правовых основ деятельности правоохранительных органов,
уголовного процесса и суда в России, в зависимости от поставленных
исследовательских задач эти формы обычно рассматриваются как стадии
древнерусского судебного процесса или первоначальные формы сыскной
деятельности. Причем, как правило,
авторы не учитывают, что Русская Правда не является единым нормативным актом, а
памятником права формировавшемся на протяжении почти двух веков, последние
списки которого относятся даже к XIV веку. Поэтому они ограничиваются констатацией
основного содержания «свода» и «гонения» следа, представляя их как уже
сложившиеся статичные стадии древнерусского судебного процесса, или даже как
методы сыска в XI – XII вв.
Учитывая спорность в характеристике
«свода» и «гонения следа», а также важность разрешения вопроса об их
причастности к генезису отечественного сыска, полагаем, что их происхождение,
сущность и взаимодействие в древнерусском судопроизводстве следует
проанализировать более тщательно и детально. Основополагающими принципами
такого анализа являются тезисы об источниках, структуре и сущности Русской
Правды как памятника древнейшего права.
Источниками кодификации древнейшего права,
как правило, являются нормы обычного права и судебная практика высших органов
власти и управления государства на начальном этапе его становления. Русская
Правда в этом отношении не является
исключением. Каждая из составляющих ее частей – Краткая Правда (Суд Ярослава
(30-е гг. XI в., Суд Ярославичей (ок.1072 г.), Пространная Правда
(Суд Ярослава Володимировича (рубеж XI
− XII вв.),
Устав Владимира Мономаха (после 1113 г.) – это новый этап в развитии права,
отражающий динамичные социально-экономические и политические изменения
общества, выражающиеся в становлении феодальной собственности на землю,
зарождении классов феодального общества и
укреплении княжеской власти. [4]
Исходя из такого принципиального
положения, можно утверждать, что «Свод», как своеобразное общественно-правовое
явление, не может быть разложен на составные части. По мере развития судебного
феодального процесса его содержание изменялось во времени. Не утратив первоначального содержания –
изъятие вещи собственником из чужого владения, зафиксированного в праве к
середине XI в., в конце XI – начале XII вв.
«свод» приобретает цель определить и разыскать виновника (татя), будущего
ответчика в судебном процессе. В этом смысле «свод» в Пространной Правде
выступает как досудебная процедура, содержащая разыскные начала, направленная
на обнаружение ответчика – незаконного приобретателя вещи, возможно, вора, с
целью вызова его в суд по поводу установления права собственности на спорную
вещь. Можно предполагать, что в более отдаленное время «свод» был значительной
частью процесса. В эпоху же Русской Правды он стал утрачивать свое значение.
Процесс мог начаться и без «свода». [2, с. 636]
В оценке и характеристике «свода» как
уголовно-процессуального явления, следует придерживаться мнения профессоров
С.В. Юшкова и М.А. Чельцова-Бебутова, что он был чем-то средним между
«предварительным следствием» и начальной стадией судебного рассмотрения. [2, с. 637; 3, с. 518-519] В этом смысле в «своде» усматриваются лишь
некоторые элементы поисковой деятельности, основанные на частной инициативе и
материальной заинтересованности потерпевшего.
В дальнейшем «свод» растворялся в
процессуальных формах русского судопроизводства. Упоминания о нем находятся в
памятниках права XIV – XVI вв.: Псковской
судной грамоте и Уставных грамотах наместиничьего управления Московского
государства: «а у кого что познают татебное, и тот сведет свод хотя и до десяти
сводов». [1]
Так и процедура «гонения следа» была,
прежде всего, формой коллективной взаимопомощи членов сельской общины, которую
со временем утверждавшаяся государственная власть поставила на службу
собственным фискальным и классовым интересам.
«Свод» и «гонение следа», имплементированные из обычаев
взаимоотношений между потерпевшими и обидчиками в начальный период становления
государственности на территории восточного славянства в нормы уголовного и
процессуального права законодателем Киевского раннефеодального государства,
предстают как сложные формы начальной стадии состязательного (обвинительного)
судебного процесса. В этом качестве они имеют частью своего содержания частную
поисковую деятельность (индивидуальную, коллективную), побудительными мотивами
которой выступает материальная
заинтересованность субъекта (частного лица – потерпевшего, коллектива –
сельской общины). В этой связи, «свод» и «гонение следа» не могут быть признаны
ни формами, ни методами уголовно-сыскной деятельности. Наряду с этим, «гонение
следа», имеющее в своей основе, закрепленную законом, круговую поруку, может
рассматриваться как древнейшая форма противодействия преступности. Сохранение
«гонения следа» средствами законодательного закрепления позволяло, активно
привлекая большую массу людей, осуществлять поиск и изобличать преступников без
участия представителей государственной власти.
Раскрытие содержания процедур «свода» и
«гонения следа» и их характеристика как комплексных институтов древнерусского
права позволяет установить природу и сущность отечественного сыска. Его
актуализация была продиктована социальной потребностью специфическими способами
обеспечить нормализацию и устойчивость общественных отношений, особенно в сфере
межличностных и имущественных отношений, охрану общественного порядка в целях
обеспечения условий жизнедеятельности. Социальным источником генезиса сыска
являлась практика разрешения имущественных и вытекавших из причинения вреда
личности и имуществу споров, регулируемых обычаями, выработанными в
догосударственном, родовом обществе. В этом отношении сыск имеет социальную
природу. Законодательное закрепление этих обычаев как общеобязательных норм,
обнаруживаемых в институтах древнерусского права − «своде» и «гонении
следа», установило правовую природу сыска.
Правовая природа сыска обусловлена правом
и объективной необходимостью воздействия на общественные отношения для
обеспечения соответствия их содержания тем, которые зафиксированы в правовых
нормах, выраженных в законодательстве. Законодательство с самого момента
возникновения государства определяло круг общественных отношений и ценностей,
подлежащих охране, и запрещенных поведенческих актов. Устанавливался объект
уголовного преследования и его основного средства − сыска.
Законодательство формировало то правовое поле, в рамках которого
разворачивалась предметная человеческая деятельность по поиску преступнике
(обидчике), фактах его преступной деятельности, похищенного и утраченного
имущества и лиц, скрывающихся от правосудия.
Установление социально-правовой природы
сыска раскрывает его сущность и предназначение − поиск информации о
преступлении и преступнике (обидчике), способствование правосудию, охране
общественного порядка, защите охраняемых правом интересов личности, общества и
государства.
Данные выводы, как представляется, имеют
основополагающее методологическое значение для изучения процесса становления
сыска, как особого вида правоохранительной деятельности. Социальная природа
сыска предопределяет статичность его сущности и предназначения в любых
исторических условиях. Напротив, правовая природа сыска указывает на постоянную
динамику принципов, форм и организационно-правовых основ его реализации,
находящихся в прямой зависимости от экономических и социально-политических
условий того или иного исторического периода развития общества и государства и
содержания государственной уголовной политики.
Литература:
1. Уставные грамоты наместничьего управления. М.,
1909. С. 1, 2, 6, 9, 10, 13, 16, 19, 22, 30, 33, 38.
2. Чельцов-Бебутов М.Л. Курс советского уголовно-процессуального права. Очерки по истории
суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных
государствах. СПб., 1995.
3. Юшков С.В. Общественно-политический
строй и право Киевского государства. М., 1949.
4. Юшков С.В. Русская Правда. Происхождение,
источники, ее значение / Под ред. О.И. Чистякова. М., 2002.