Д.ю.н. Иванов А.А.
Московский
университет МВД России, Россия
Начало
ссылки и ее содержание как вида наказания в России
Наказание
в виде ссылки в самых различных ее проявлениях, получив весьма широкое распространение
в правление Петра I, занимало чрезвычайно важное
место в системе карательных
средств вплоть до 1917 г.
Российская ссылка берет свое
начало из имевшей ранее место такой административной меры в отношении к
нежелательным лицам, как опала, которую в литературе связывают со словом
«опалиться» (разгневаться). На этом основании опала первоначально
представляется не столько наказанием за вину, «сколько результатом вспышки
монаршего гнева, о причинах которого не обязательно знать ни самому опальному,
ни остальным подданным государя». Например, в исторических записках имеется
случай, датируемый 1566 годом: «Князь Михайло государю погрубил и государь на
него опалу было наложил, а ныне государь его пожаловал...». [3, с. 59.]
Формальные качества наказания опала, по видимому, приобрела с запрещением в
Крестоцеловальной записи Василия Шуйского (1606 г.) налагать ее без боярского
суда.
Практиковавшаяся ранее как
мера устранения противников власти (в наказе Кирилло-Белозерского монастыря
1549 г. «выгнати из волости вон»; по указу 1582 г. «выбитие из земли вон»),
опала, теперь уже в виде ссылки, стала применяться и к общеуголовным
преступникам («в Сибирь на житие на Лену», «в украинные городы, где государь
укажет»), но не как вид лишения свободы, а скорее в качестве меры выдворения
нежелательного лица. По Соборному Уложению ссылке подлежали все воры и
разбойники после отбытия наказания, содержатели питейных заведений (после
наказания кнутом и вырывания ноздрей) за нарушение государственной питейной
монополии, лица, которых никто не хотел брать на поруки и другие преступники.
Расширение
границ страны, освоение новых территорий (неизведанных, значит враждебных), их
заселение и обустройство требовали значительных людских ресурсов, которых в
средневековой России, естественно, не было. Поэтому ссылка решала сразу
несколько первостепенных задач: колонизации новоприобретенных земель, удаления
из центральных областей преступного элемента, а также в какой-то степени
экономии мер уголовной репрессии (с 1679 г. в ссылку стали отправлять лиц,
приговоренных к смертной казни или к членовредительским наказаниям).
Исходя
из содержания ссылки, как вида негативного отношения власти к тем или иным
лицам в XVI-XVIII вв., различалась ссылка с ее собственно карательной
направленностью и ссылка-опала. Последняя была распространена и до первой
половины XIX в. как мера борьбы с
политическими оппонентами правящей в данный момент верхушки. Однако и в этом
случае ссылка-опала могла надзором, охраной, бременем материальных ограничений
и т.д. «Жить ему в деревнях своих свободно, без выезда», «… а в резиденции или где место Ея и.в.
пребывание имеет, не выезжать», «жить в оной (деревне – А.И.) без выезду». [1, с. 620-623]
Ссылка
ссылке была рознь. Например, царские вельможи удалялись государем в опалу воеводами
или губернаторами; в ближние или дальние города; российские или сибирские;
временно или постоянно… В качестве наказания иной раз направляли служить на
прежней должности в провинциальный город. Естественно, различались такие
наказания, как «сослать в службу», «сослать на вечное житие в пашню», «сослать
на житие до указу», «сослать в Сибирь в тюрьму», «сослать в Сибирь на каторгу».
Последний вид ссылки стоял особым порядком, потому что разницы, куда и на
сколько человека туда отправляли, не было. Тяжелый каторжный труд очень быстро
приводил осужденного к смерти.
Однако
это не становилось препятствием для «популярности» назначения этого вида
наказания. Об этом свидетельствуют положения многочисленных актов того времени,
в которых затрагивались вопросы ссылки. Например, о замене смертной казни
ссылкой на каторгу: «… сказав ему смертную казнь… бить кнутом нещадно и заорля
в щеку (поставив клеймо – А.И.)
сослать в Азов на каторгу на вечное поселение»; «…сказать смерть и положить на
плаху и от плахи подняв бить, вместо смерти кнутом без пощады и сослать в
ссылку в Азов на вечное житье с женами и с детьми и быть им на каторгах в
работе» (Указ 1699 г.); «… тех, которые, кроме вышеперечисленных вин, по
законам достойны смерти, бить кнутом и, запятнав новыми пятнами, послать в
вечную каторгу» (Указ 1704 г.); «разбойников за второй раз вместо смерти
послать на вечную каторгу» (1714 г.); об использовании труда каторжан: «завести
в Тобольску кирпичные великие заводы и в тех ссыльными и иными людьми делать
кирпич, чтоб повсюду сделать самое многое число» (Указ 1700 г.) и др. [2, с. 141; 4, с. 72] Широко
применялась эта мера и позже: «Наказать кнутом, а по отрубании левой руки по
кисть, в Камчатку в работу» (приговор 1743 г.).
В
пересыльных тюрьмах формировались партии каторжан и ссыльных. При этом
уголовных, политических преступников, беглых и, позже, крестьян по указу 1762
г. всех отправляли вместе. Из Москвы партии (примерно по двести человек)
уходили два раза в год. Каторжане шли скованными попарно, а их личные кандалы
нанизывались на общий (на несколько пар) металлический прут или веревку.
Как
правило, в приговорах на сибирскую каторгу или в ссылку конкретное место не
обозначалось. В сопроводительных указах и инструкциях по содержанию арестантов,
как правило, отсутствовала суть преступления, совершенного осужденным. Особенно
это касалось политических преступников («за некоторые важные вины», «за их
вины», «явился в важных винах» и т.д.). В Тобольске – столице Сибири этапы полностью
переходили в ведение генерал-губернаторской канцелярии, чиновники которой и
отписывали осужденных по различным местам. В иных случаях указ об отправке на
каторгу мог иметь такую формулировку: «Послать его в отдаленный Сибирской
губернии острог, а дабы о нем никому известно не было, то имя и фамилию
переменить ему на другие» (приговор 1759 г.). Если приговор сопровождался
шельмованием, то осужденный и так терял право на фамилию (арт. 5 Артикулов
Воинских 1715 г.). Впоследствии, на возникающие в силу надобности того или
иного преступника запросы, из канцелярии могли следовать такие отписки: «По
силе оного указу означенный (имярек) послан с протчими колодниками на
отдаленные заводы и ныне оный жив или умре – о том в Сибирской канцелярии
неизвестно, а отпуску ему из Сибири не было». [1, с. 652, 678]
Видов
сибирской ссылки было множество: назначение на должность, запись в сибирские
служилые, запись в посадские сибирских городов, «в пашню» («послать его в
Сибирь и велеть сибирскому губернатору определить его там в службу, в какую
пристойно», «в дальнюю сибирскую крепость», «сослать в самые дальние сибирские городы») и др. [1, с. 627-630]
В то
время не только собственно ссылка была суровым наказанием, но и дорога на нее.
Ее еще нужно было пройти. Причем, не только самому ссыльному, но и членам его
семьи, которые зачастую также решением власти отправлялись в изгнание. До 1720
г. являлось закономерным (особенно по политическим делам) карать вместе с явным
преступником его ближних родственников. Для власти они были, по меньшей мере,
недоносителями, а значит соучастниками. Затем членам семьи стали предлагать
выбор: отправляться в ссылку с главой семьи или нет. Для преступников из
«подлого люда», как правило, альтернативы не было, и жены следовали за мужьями
по этапам, порой проживая в ссылке или на каторге вместе с ними в особых
помещениях. Чтобы не числиться беглой женщина получала особый паспорт.
С.В.
Жильцов приводит отрывок челобитной царю опального протопопа Аввакума, который
описывает тяготы такого пути. «У людей и собаки в подпряшках, а у меня не было,
одинакова, лишо двух сынов, маленьки еще были, Иван да Прокопий, тащили со
мною, что кобельки, за волок нарту. Волок – верст за сто: насило бедные и
перебрели. А протопопица муку и младенца за плечами на себе тащила». [2, с. 121-122]
В Сибири часто тяготы и нужду приходилось
терпеть не только осужденным, но и, находящейся в тех же условиях, их охране.
Так, начальник охраны ссыльного в Усть-Вилюйске в 1738 г. в рапорте сообщал: «А
живем мы – он, Сантий (ссыльный – А.И.),
я и караульные солдаты в самом пустынном краю, а жилья и строения никакого там
нет, кроме одной холодной юрты, да и та ветхая, а находимся с ним, Сантием, в
бесконечной нужде: печки у нас нет и в зимнее холодное время еле-еле остаемся живы от жестокого холода, хлебов негде
испечь… едим болтушку, разводим муку на воде, отчего все солдаты больны и
содержать караул некем». [1, с. 637]
Таким
образом, российская верховная власть придавала весьма важное значение ссылке
как универсальному (и весьма практичному, по ее мнению) средству борьбы с
преступностью. При этом ссылка рассматривалась не просто как удаление
преступника из центральных регионов страны, а как суровое наказание,
сопряженное с тяжелым принудительным трудом ссыльного.
Литература
1. Анисимов Е.В. Дыба и кнут. Политический
сыск и русское общество в XVIII в. М., 1999.
2. Жильцов С.В. Смертная казнь в истории
России. М., 2002.
3. Кобрин В.Б., Юрганов А.Л. Становление
деспотического самодержавия в средневековой России // История СССР. 1991. № 4.
4. Рассказов Л.П., Упоров И.В., Палазян
Р.А. Институт наказания в российском праве XVIII в. // Юрист. 1999. № 11.