К.ф.н., Сарматин Е.С.
Волгоградский филиал Международного института
управления, г. Волгоград, Российская Федерация
Ваххабизм как фактор террористической угрозы в современной России
Политическая практика
последних лет демонстрирует появление на политической авансцене радикальных
группировок исламского толка, среди которых в первую голову следует выделить ваххабизм.
Ваххабиты абсолютизируют
такие понятия, как «неверие» и «многобожие». Они провозглашают строгое
единобожие, то есть единственность аллаха. Это – главное положение ваххабизма.
«Неверными» же в ваххабитской литературе объясняются иудеи и христиане, а также
мусульмане, совершавшие, по оценке ваххабитов, малейшее отступление от единобожия
(вероотступничество»).[1]
«Неверными» объявляются
последователи всех без исключения идеологических течений. По оценке ваххабитов,
«неверием» является реализация любой формы социально-политического устройства,
если оно полностью не базируется на шариате. «Неверием» объявляется и любая
человеческая законотворческая и нормотворческая деятельность.
Ваххабиты приписывают себе
абсолютную непогрешимость в вопросах единобожия и изурпируют право суда и
санкций в отношении «неверных». Они обосновывают это тем, что именно ваххабиты следуют
истинному единобожию, поэтому часто называют себя салафитами (от салаф –
«предки», «предшественники»), т.е. теми, кто следует тому, чему следовал пророк
и первые три поколения мусульман - сподвижники пророка, те, кто следовал за
ними, и последователи тех, кто следовал за сподвижниками пророка, «праведными
предками» (ас-салар ас-салихун).
Ваххабиты утверждают, что
главным свидетельством единобожия человека является абсолютное подчинение
ваххабитской группировке и враждебность ко всем неваххабитам. Принадлежность к
ваххабитской группировке устанавливается принятием идентификационных признаков
– особым внешним видом (например, мужчины бреют усы и не бреют бороду) и особой
одеждой (носят короткие, выше щиколоток брюки и т.п.). Но главное –
мусульманин, принявший ваххабизм, должен подтверждать свое единобожие
«ненавистью и враждой» к «неверным». Главная санкция в отношении всех
«неверных» - лишение их жизни. Убийство «неверных» должно, по утверждением
ваххабитов, проводиться системно и организованно – в форме джихада против
«неверных».[2]
Ваххабизм проник на
«Северный Кавказ в 90-е годы XX века и закрепился там не случайно: он был востребован
социально-политической реальностью как идеологическая основа ее будущего
переустройства. Квинтэссенция идеологии и политических устремлений ваххабитов –
это объединение полиэтнического мусульманского Северного Кавказа на основе
«чистого ислама», т.е. ислама вненационального, избавленного от влияния
горского обычного нрава (адатов), национальных границ, пережитков политеизма и
этнопатриархального менталитета.
После тревожных событий в
Дагестане в августе-сентябре 1999 года и с началом второй антитеррористической
кампании в Чечне практически во всех республиках Северного Кавказа в той или
иной форме были приняты «антиваххабитские» законы, в результате чего без особой
дифференциации на всех адептов ваххабизма было оказано массированное
разноплановое давление. Были ликвидированы их оплоты – так называемые
«ваххабитские анклавы» в Дагестане и Чечне, они лишились мечетей, культурных
центров, официальных газет и других средств массовой информации, подверглись
жестокому административному воздействию. В результате эти люди были загнаны в подполье. Как считает
российский исследователь И. Добаев, «тем самым государство, его структуры
способствовали тому, что ныне существующее неоваххабитское движение,
практически утратив умеренную составляющую, реально почти полностью перешло к
крайнему радикализму как во взглядах, так и на практике».[3]
На наш взгляд,
утверждение о наличии в этом движении «умеренной составляющей» весьма проблематично,
ибо, как мы это показали выше, всякая «умеренность» противостоит его
доктринальной сути. Практика показывает, что прокламация « умеренности»
выступает как ход в тонкой политической игре, нацеленной на сохранение и
упрочение своих позиций в расчете на изменение политической конъюнктуры в
будущем.
Отсюда вывод: силовое
давление на ваххабитов прекращать нельзя, тем более что всякие послабления
такого рода (о чем говорят факты) воспринимаются ими как признак слабости
власти. Вместе с тем профилактика ваххабизма, особенно среди молодежи, требует
принятия мер культурно-воспитательного характера. Вряд ли можно считать выходом
реанимацию традиционного ислама, основанного на патриархальном быте и нравах.
Скорее у молодежи следует формировать современное светское мировоззрение, а
самое главное – добиться ощутимых результатов по повышению материального
благосостояния, лишая, таким образом, радикальный исламизм его материальной
основы.