К. ф. н. Юган Н.Л.

Луганский национальный педагогический университет

имени Тараса Шевченко, Украина

Трансформация фольклорного сюжета

в сказке В. Даля «Иван Лапотник»

 

Сюжет сказки В. Даля "Иван Лапотник" (1835) близок фольклорным бытовым сказкам об "Упрямой жене" [1, 170-171; 2, 198-199; 3, 359]. Русская народная сказка данного сюжетного типа, высмеивающая недостатки человека, проявляющиеся в семейных взаимоотношениях, имеет ряд специфических особенностей. В них минимальна индивидуализация образа, главную роль играет обобщение типических черт характера, которые предстают в гиперболизированном виде. Здесь герои не имеют имен, практически отсутствует их портретная характеристика, описание привычек, психологических переживаний [4, 72, 74, 80]. Для данных сказок характерно резкое разделение героев на положительных и отрицательных в пределах одного социального класса (обычно крестьянства) [5, 80]. Развитие действия обусловлено повторяемостью эпизодов с нарастанием эффекта. Конфликт разрешается насмешкой, поучением, а также осознанием отрицательным персонажем своих пороков. Он исправляется или наказывается.

Сказка Даля качественно отличается от своего фольклорного источника. В «Иване Лапотнике» повествование выходит за границы одного социального класса – крестьянства, и представляет читателю разные сословия (приказчик, сельский батюшка, помещик). Причем на каждом витке повествования конфликт углубляется и заостряется, последний же эпизод является в этой цепочке кульминационным. Конфликт здесь имеет лишь формальное разрешение: в финале рассказчик предостерегает читателей от повторения данной ситуации с другими людьми при определенных условиях. Для большей наглядности и убедительности своих слов повествователь приводит названия докучных сказок "О костяном доме", "Сказка про солдата Яшку да серую сермяжку"[6, 384-385], которые могут повторяться до бесконечности.

В экспозиции "Ивана Лапотника" отсутствует полная и безоговороч­ная характеристика героев. В произведении вообще нет четкой границы между положитель­ным и отрицательным персонажем. Даль стремится показать цельный характер, а не тип. Он наделяет персонажей именами, описывает их портреты. Даль психологически мотивирует поступки героев. Вступая в конфликт, ег персонажи проявляют не только свою психологическую, но и социальную сущ­ность, которая отражена в их поведении и речи, что не характерно для данного типа сказочного сюжета.

Так, рассказ об Иване Лапотнике начинается с указания на то, что вследствие разных неблагоприятных обстоятельств он "был убог и гол" [7, 164]. Жизненные невзгоды заставили Ива­на "плести лапотки": "и сделался человек-источник и художник на ре­месло, которого прежде и в глаза не видал и руках не держал" [7, 165]. Здесь подчеркивается и жизненно важное значение работы героя: с ее помощью он "перебивался с ломтя на ломоть и кормил и себя и старуху свою" [7, 165]. Именно поэтому он требует от своей жены уважения и почтения к себе и своему труду.

Общественное положение отца Панкратия накладывает отпечаток на его речь. Он обращается к жене Ивана Лапотника Евстигнеевне, поучая и наставляя ее: "Ежели <...> детище твое тя руку свою подымет, то нечестивая рука эта костлявыми перстами вырастет из могилы его; а буде жена восстанет на мужа, хотя словом единым, язык закостенеет у нея, либо сухотка нападет, а на том свете еще предстоят муки неисчислимыя, неописанныя им» [7, 170]. Герой стремится воздействовать на конфликтующую крестьянскую пару собственным примером. Но сталкивается с непонятным для себя поведением супруги. Для данного эпизода характерна динамичная смена эмоциональ­ных состояний героя. Когда отец Панкратии узнает о том, что попадья взяла его новую шапку и зачем-то пошла с нею в амбар, его недоумение сменяется злостью. Когда же герой понимает суть происходящего, его уверенность пропадает, он тушуется перед разозленной женой. Поведение попадьи получает в сказке свое объяснение. Здесь совершенно нет упрямства как черты характера, просто было выбрано неподходящее время для просьб: "Она [попадья] думала, что батюшка начисто рехнулся, так плохо улучил, приноровил он время <...>" [7, 171].

Отказ барыни перед всем народом повторить слова мужа глубоко ос­корбляет барина: он был унижен перед своими подчиненными, ведь "на от­каз толпа глумно осклабила уста свои" [7, 173]. Не стало после этого счастья в семейной жизни героев, т. к. "стало ему [барину] досадно; ущемило его за живое" [7, 173], он начал "попрекать и браниться" с женой каждый день и скоро свел ее в могилу.

Таким образом, Даль стремится в «Иване Лапотнике» показать не просто типы, характерные для народной бытовой сказки, а персонажей со свойственными только им внешним обликом и внутренним ми­ром – сложившимся мировоззрением, привычками, переживаниями. Большое значение он уделяет описанию чувств героев, психоло­гической и социальной мотивации поступков. В сказке намечается тенденция к изображению становления и развития от­дельного характера. По ряду отмеченных нами признаков сказка «Иван Лапотник» Даля тяготеет к жанру новеллы (рассказа).

 

Литература:

1. Русские народные сказки А. Н. Афанасьева: В 3 т. – М., 1985. – Т. 3.

2. Русские народные сказки: В 2 т. – М., 1988. – Т. 2.

3. Русские народные сказители: Сб. – М. ,1989.

4. Савушкина Н. И. Изображение внутреннего мира человека в русской  социально-бытовой сказке // Фольклор как искусство слова. – М., 1969. – Вып. 2. – С. 68-84.

5. Тарасенкова И. Ф. Жанровое своеобразие русских народных сатирических сказок // Русский фольклор. – М.; Л., 1957. – Кн. 2 . – С. 62-84.

6. Даль В. И. Пословицы русского народа: В 2 т. – М.,1984. – Т. 2.

7. Даль В. И. Полн. собр. соч.: В 10 т. – СПб., 1898. – Т. 9.